Ветви Ихуа
Шрифт:
Итак, албы разумны, жестоки, противоречивы. Как ни странно, от бигемов они отличаются даже принципиальнее, чем граждане Федерации, поскольку их гуманизм, если вообще можно о нем говорить, представляется каким-то перевернутым. Ну и ну! Бигемы — дикари, албы — людоеды, граждане Федерации — куклы. Так кто же тогда настоящие люди?
«Инза Берк… вот кому были бы интересны албы, — ни с того, ни с сего подумал Сигурд. — Он бы под них быстренько целую концепцию подвел. Во всех отношениях он и сам похож на алба. Разве не так? Он и циник, и лицемер, хотя это противоположности. Он и партийный, и бунтарь — все
Размышляя, Сигурд приблизился к Южному микрорайону. Это место было самым любопытным на плане города, который он составил. Тот квадрат из терракотеров, что его интересовал, находился внутри более просторного равнобедренного треугольника, составленного из больших терракотеров, а он, в свою очередь — внутри полукруга малых терракотеров, и этот полукруг был открыт на север. Что это значит?
Может, это большая радиостанция для приема передач из космоса? Или генератор какого-нибудь особого поля для защиты от албов с юга? Ответов не было. Все, что было доступно Сигурду, — бродить вокруг, таращиться, прикидывать, анализировать и делать выводы — один фантастичнее другого.
Он дошел до дома Инзы и окинул взглядом двор. Все фонари были перебиты, но от снега и окон было светло, и Сигурд видел все почти так же хорошо, как днем.
Посреди двора стояла кирпичная трансформаторная будка. Похоже, ее построили лет пятнадцать — двадцать назад. Будка была побелена известью, но уже вся облезла. Сейчас, когда все вокруг было припорошено рыхлым снегом, она единственная портила торжественную новогоднюю картину двора. Отчего-то при виде этой будки у Сигурда тревожно застучало сердце. Странно, но раньше, когда он хаживал к Инзе, он ее почему-то не замечал.
Сигурд выбрал путь таким образом, чтобы пройти как раз мимо наглухо задраенной двери. Стараясь шагать как можно шире, он свернул в сторону подъезда Инзы. Ему не нравилось, что на снегу за ним остаются следы. Да уж, то, что заложено с детства, никакими программами не сотрется.
До будки оставалось метров тридцать, когда он услышал слабое жужжание трансформаторов. Еще через несколько шагов к этому присовокупился необычный шум — ритмичное металлическое всхлипывание. Подойдя ближе, он уже четко различал звук, напоминающий завывание центрифуги. Когда оставалось несколько шагов, ему показалось, что шум скорее не механический, а как будто синтезирован множеством разноголосых динамиков — таким непривычным он был. Впрочем, мало ли звуков может издавать электрооборудование? Что он в этом понимает?
Зубров покосился на деревянную дверь, обитую жестью. Большой навесной замок, да еще замочная скважина. Хороший удар ногой — и дверь слетит с петель. Что там — в этом мрачном сооружении?
Он прошел мимо. Чуть свернул, чтобы не идти к знакомому подъезду, вышел на тротуар, глянул на окна. На втором этаже, у Инзы, свет. Любопытно, что он сейчас делает? Смотрит телевизор? Пьет коньяк? Строчит диссертацию? Или развлекается с очередной пассией?
Послышались негромкие голоса. Несколько человек спускались по лестнице в соседнем доме. Скрипнула дверь.
Сигурд оглянулся и увидел, как из подъезда вышли пятеро парней. Внутри что-то лихорадочно поскреблось, — нет, не холодок страха привычно разлился в животе трусоватого Зуброва, — горячая кровь зашумела в голове Дзензеля. Он сжал кулаки.
Да¸ это были они. Двоих, по крайней мере, он точно узнал. Сигурд оценил обстановку. Впереди — угол, образованный двумя домами, никакого прохода. Можно завернуть к Инзе. Можно вернуться назад, но тогда он наверняка столкнется с гопниками.
Сигурд искоса глянул на терракотеров. О чем могут думать железяки, видя одинокого громилу в рыбацком плаще и группу молодых хулиганов? О чем они подумают, если громила внезапно бросится на стену и как прыткая ящерица заберется на крышу? Или если он набросится на хулиганов и за доли секунды превратит их в горку отбивных?
Пока Сигурд соображал, один из парней его заметил и что-то сказал остальным. Издали они, конечно, вряд ли могли разобрать, что это тот же самый «пролетарий», которого они шмонали пару недель назад, и который им пять червонцев задолжал. Скорей всего их просто заинтересовал одинокий человек, застывший на тротуаре, как раз между подъездом и детской площадкой. Видя, что он не уходит, парни, должно быть, решили, что жертва сама на неприятности напрашивается, и не спеша двинулись к Сигурду.
Первой его мыслью было проучить их так, чтобы вечер этот остался в их памяти на всю жизнь. Однако, злость его, как ни странно, стала рассеиваться по мере их приближения. Они подходили все ближе, а угроза чувствовалась все меньше. Программа в них проста, а тела хрупки. Позор, что он совсем еще недавно дрожал от страха перед горсткой этих молокососов!
— Эй, пролетарий! — Это был тот же голос.
Сигурд думал теперь о терракотерах. Им, конечно, дела нет до уличных драк, но, может статься, они не реагируют лишь в случаях, когда случайные инциденты отвечают сценарию? А что будет, если он этот сценарий изменить попытается? Не объявят ли всеобщую тревогу?
Так что же ему все-таки, черт побери, делать? Снова дать себя поколотить?
Импровизируй!
— Стоять на месте! — крикнул он. — Кто атаман? Шаг вперед!
Парни и впрямь остановились. Похоже, они были сбиты с толку. Признавать себя атаманом никто не захотел.
Сигурд откашлялся, стал не спеша приближаться.
— Нет атамана? — спросил сурово. — Значит, шпана. А я подумал: настоящая банда.
Парни молча смотрели на приближающегося. Должно быть, в просторном рыбачьем плаще он казался великаном. Двое, сдрейфив, отделились от остальных: боком, по-крабьи, начали отступать.
— Ну, допустим, я атаман, — неожиданно выпалил тот, что назвал его пролетарием. — А что такое?
— Поди-ка сюда, — сказал Сигурд.
— А в чем проблема? — пробормотал парень растерянно.
— Сюда иди, говорю, — строго велел Сигурд. — Ну, живо.
«Атаман» нервно двинулся с места. Сигурд признал в нем того самого, что больше всех задирался. Ростом он оказался поменьше других, но, видать, был посмелее.
— Заколымить хочешь? — спросил Сигурд заговорщически.
Услышав деловое предложение, гопник расслабился и махнул рукой остальным. Те подошли. Сигурд на миг испытал беспокойство, но, вглядевшись, понял: едва ли мог кто-нибудь догадаться, что перед ними тот самый «лошара», которого две недели назад отпинали ногами.