Вежливые Люди
Шрифт:
— С её деньгами мы могли бы купить дом где угодно! И ей не пришлось бы уходить в этот проклятый приют! Зачем я только послушался! — в очередной раз завёл жалостливую песнь Гвидо и Рек подумал, что его друг становится похож на этих скорбящих родственников его жены, теперь уже покойной.
— Самое интересное, что пока Елеань была жива — я их никого не видел. Они меня знать не хотели! Кто я для них был? Проходимец! Бродяга без рода и племени! А теперь слетелись, как стервятники!
— Ты говорил, — у неё была служанка. — напомнил Рек, — Где она? Я бы с ней побеседовал.
— Она осталась
— А её можно увидеть?
— Не знаю.
— А проникнуть туда?
Гвидо в ужасе замахал руками:
— Ты что! Никто даже не пытался! За это — смерть на месте без суда и следствия! Ты что задумал?!
Но Рек уже решил. И на следующее утро Гвидо обнаружил, что комната Река пуста. А Дагвард-младший, на арендованном флаере уже мчался к Хмурым Горам. В ближайшем к Приюту городке он оставил флаер на охраняемой стоянке и дальше пошёл пешком. В придорожном кафе из разговоров с местными жителями, выяснил, что в Приют раз в три дня приезжает грузовик — привозит продукты и всё необходимое. На въезде машину не досматривают. План созрел ещё в дороге, и осуществить его Реку удалось на «пять». Он пробрался в кузов и, как в дерьмовом фильме, проник на территорию Тихого Приюта. Только вот совершенно не продумал пути отхода. В том числе и на случай непредвиденных обстоятельств и прочих форс-мажоров. А они не замедлили явиться. Потому как действовал мистер Дагвард, как всегда, наплевав на предосторожности и конспирацию. И пёр буром. Первая же обитательница Приюта, с которой он попытался побеседовать, сбежала и подняла тревогу. И пришлось Реку уносить ноги. Братцы Дагварды вообще отличались тем, что сначала делали, а потом думали.
* * *
«Ещё немного — и я за себя не ручаюсь!» — в очередной, неизвестно в какой уже раз, подумал Гвидо. Он понял, что все его бросили и Дагварды просто смылись под благовидным предлогом. Он остался один на один с толпой беспощадных плакальщиков, задавшихся, не иначе, — целью просто свести его, Гвидо Паверса, с ума. Его мрачные мысли были прерваны появлением камердинера — он один не принимал участия в коллективном сумасшествии:
— Господин Гвидо! К Вам посетитель!
— Кто? Что? Какой? — не понял Гвидо, — Ещё один скорбящий?! Нет! Я этого не выдержу!
— Я проводил его в ваш кабинет. Он утверждает, что прибыл по делу.
Может — это Рек вернулся? — с надеждой подумал Гвидо, устремляясь в кабинет. Толпа воющих родственников потащилась за ним. Гвидо оглянулся на них с затравленным видом. Родственники не обратили на это никакого внимания. Слишком были заняты пением и скорбением.
В кабинете в глубоком кресле удобно устроился Джабар. Его телохранители расположились на диване чуть поодаль. Увидев входящего Гвидо, Джабар поднялся и раскланялся:
— Приветствую Вас, господин Паверс.
— Это Вы, уважаемый Джабар? Какая неожиданность… Что же привело Вас ко мне? — Гвидо совершенно не ожидал увидеть здесь именно его. Он вёл дела с Джабаром, тот часто приобретал у него продукцию фабрики, но в связи со смертью Елеань и нашествием родственников дела несколько забросил. Елеань оставила мужу небольшую фармацевтическую фабрику, занимавшуюся выпуском лекарств на основе местного растительного сырья.
В этот момент в кабинет вторглась толпа скорбящих родственников.
— О, Елеань!!! Наш господин Гвидо объят горем! Его жена — прекрасная Елеань нас покинула! Он скорбит! Ты пришёл разделить скорбь с нами? — заголосили родичи хором и наперебой.
Джабар опешил. Такого он явно не ожидал.
— Прошу простить меня, уважаемый Гвидо! Что здесь происходит? Возможно, я не совсем вовремя?
— Боже мой… как они мне надоели… Нет, уважаемый Джабар, Вы нисколько не стесните меня… Местные обычаи… — он вынужденно улыбнулся, — Я… вобщем, моя жена умерла… внезапно… И родственники съехались выразить мне соболезнования…
— Мои соболезнования, уважаемый Гвидо. — слегка поклонился Джабар.
— Так что же привело Вас, уважаемый Джабар, ко мне? — поспешил перевести разговор Гвидо.
— Деловой интерес. Насколько я помню, уважаемый Гвидо, Вы — владелец фармацевтической фабрики?
— Совершенно верно! Вы собираетесь закупить регенерирующую плёнку?
В этот момент хор скорбящих родственников грянул с новой силой:
— О, Елеань! Ты была украшением этого дома! Ты была отрадой своему мужу и радостью для всех нас!!!
Джабар вздрогнул и осёкся на полуслове. Телохранители вскочили и приняли боевую стойку. Лицо Гвидо исказила страдальческая гримаса.
— Что это значит? — спросил Джабар.
— Так здесь принято выражать свою скорбь… — ответил Гвидо с несчастным видом.
— Однако…
— Итак, уважаемый Джабар…
— А нельзя ли их убрать отсюда?
Гвидо вдруг осенило. Он вскочил и заорал:
— Убирайтесь отсюда!!! ВОООООН!!!!!!!!!!!!!!!!
Телохранители Джабара снова вздрогнули и опять приняли боевую стойку, родственники от неожиданности попятились к выходу. Джабар кивнул своим людям и те бесцеремонно вытолкали плакальщиков в коридор.
А что — так можно было? — мельком подумал Гвидо, улыбнулся и сел в кресло напротив гостя:
— Я велю подать сюда что-нибудь выпить.
— Не стоит, уважаемый Гвидо.
Джабар сделал знак телохранителю и тот достал из сумки небольшую бутылочку.
— Итак, уважаемый Джабар…
* * *
— Всё было обставлено как несчастный случай. Запнулась об ковёр, упала, ударилась головой. Даже если что-то и заподозрят — доказать всё равно никто ничего не сумеет. Да и не пустят посторонних в Тихий Приют. И с второй тоже разобрались быстро. — говорил Жуддин императору Аолию Рмаркритскому. Тот благосклонно внимал, вольготно развалившись в широком низком кресле.
— А с ней что? — спросил Аолий лениво.
— Удушили подушкой во сне.
Аолий благосклонно кивнул.
— Ну, насчёт второй тем более никто не станет волноваться. Хорошо, Жуддин. Я доволен.
— О, Драгоценный.
Жуддин изогнулся в глубоком поклоне. Буквально пополам переломился.
— Что-то ещё?
— Остались только эти трое. И с ними будет труднее всего справиться.
— Почему?
— В доме этого Гвидо слишком много народу. По обычаю родственники съехались на время скорби.