Везучая
Шрифт:
– Мне интересно, могу ли я тебе противостоять.
Был у нее такой пунктик - проверять одновременно и силу (свою и собеседника) и этичность человека. Однако Маг сделал вид, что не услышал ее. Алекс, скептически усмехнувшись, с серьезным лицом (в глазах бегали чертенята) тоже попросил как-нибудь на него "повоздействовать".
– Один товарищ меня просил ему что-то показать, - наставительно сказал Маг, - так я сделал. Так, что мужик в больницу попал.
– За что же ты его так?
– с едва заметной иронией проговорил Алекс.
– Он вот тоже
– Тут Маг обратился ко мне.
– Когда человек задает вопрос, он как бы выкидывает вперед себя энергетические щупальца и шарит в твоем поле в поисках ответа. Я просто взялся на это щупальце, намотал комок грязи и назад запустил. Это делается методом ответа вопросом на вопрос. Он мне "Что ты можешь?", а я ему: "Где?!"
– Но ведь это же не этично, - сказала Наташа, посмеиваясь.
– Потом я к нему в больницу ходил, он говорит, прости, мол, что не верил.
– Он помолчал, и вдруг, посмотрев на небо в поисках дождевых туч и не найдя их, заявил: - Я сейчас иду на Выселки. Я там каждый день вызываю Союзника - большой шар. Возле разрушенного домика. Вот и пойдем, посмотришь.
– И при этом посмотрел на меня.
– Так что если ты хочешь что-то понять - пойдем со мной.
Это звучало как вызов. Я всегда хотела что-то понять. Что-то очень неуловимое и недосягаемое, "то, что за углом". Наташа тоже согласилась, а наш агни-йог вежливо отказался. Он сказал, что необходимо охранять лагерь, потому что еще бывают разные несознательные элементы, которые могут посягать на чужое имущество, хотя каждому развитому человеку ясно, что это отягощает духовные энергии, и путь таких людей становится черен. Однако, сказал он еще, их надо простить, потому что это люди темные, некультурные и сами не понимают, что делают, как говорил Христос, "прости их, ибо сами не ведают, что творят".
Пока мы сидели у костра, я скинула теннисные тапочки, и теперь кинулась их натягивать. Маг, увидев такие дела, сказал, шевеля пальцами на босых ногах:
– А ты попробуй пойти босиком. Сохраняя контакт с землей, можно уйти гораздо дальше, чем ты думаешь.
Я с сомнением покосилась на его шевелящиеся грязные пальцы с большими шишками на костяшках. Мне не нравился его навязчиво-менторский тон, однако и ударить, что называется, в грязь лицом, не хотелось. Этот парень показался мне посланцем из другого, интересного и красочного мира, полного увлекательных приключений, заполняющих каждую минуту жизни. Сам маг мне не очень нравился, но запах приключений был уже так близок, что я без раздумий согласилась.
И мы пошли.
Босые ступни сперва приятно холодило болотце, а затем столь же приятно щекотала горячая глинистая пыль на дороге. Я пришла в полный восторг, полностью погрузившись в это впечатление. В какой-то момент мне показалось, словно за впередиидущим магом на дороге остаются светящиеся следы, словно желтые ртутные лужицы в форме отпечатка ступни. Я засмеялась и постаралась ступать точно в эти следы. Вскоре я перестала их визуализировать, однако все равно то и дело ступала по проложенной дорожке. Это походило на забавную игру.
И вот таким образом я повторила днем ту дорогу, которую уже прошла в первую ночь.
Конечно, днем все оказалось совсем не похожим на мои ночные похождения. Лес, дорога и луг были залиты солнцем, везде яркими пятнами улыбались цветы, над лугом метались массы насекомых, в лесу просматривалась глубина, и пели редкие птицы. Выселки предстали в охряно-желтом цвете. Светились, словно перья жар-птицы, зреющие колосья высоченных трав. Везде ниспадали потоки солнечных лучей, пронизывающих воздух, словно аркады занавесей, сквозь которые мы и проходили как через шторы.
Мы прошли по большой поляне Выселок и свернули в высоченные заросли крапивы и пустырника.
– Там - домик, - оглянувшись, сказал Маг. Я старательно ступала за ним следом, чтобы не потеряться в этом жутком крапивном месте и не наступить босиком на что-нибудь неприятное. И сама не заметила, как поднялась на высокую бревенчатую стену, что единственная осталась от домика, по узкому покачивающемуся бревну.
И тут я обнаружила, что стою, гордо выпрямившись, на высоте около трех метров над землей, и подо мной колышутся зловещие заросли крапивы.
Я боюсь высоты! А уж тем более высоты, которая грозит падением в жуткую крапиву, которая может скрывать осколки или гвозди. Я испуганно присела, ухватившись за торчащую балку, которая когда-то была коньком дома.
– Вон, смотри, приближается Дух, - сказал Маг, стоя на самом краю бревнышка и протягивая руки куда-то в небо. А мне было не до приближения какого-то там духа - я была занята тем, что боялась. И недоумевала - как это я так легко забралась на такую высоту.
Наташа стояла внизу с фотоаппаратом, все понимала и смеялась надо мной.
– Смотри, смотри!
– сказал Сергей.
– Вот он!
– и он очертил руками большой круг, словно пытался обнять что-то. Я поднапряглась, однако ничего такого не увидела - никаким зрением. Я потянулась руками, поводила в воздухе, уже не опасаясь свалиться - ну, как же так, он чего-то видит, а я - нет! И ничего не почувствовала. Мне стало та-ак обидно... и неинтересно. Где мои приключения?! Где Союзник? Возмутительно.
Маг по своему обыкновению толкнул длинную речь про духов, обращении с союзниками и о собственной крутости, но я его практически не слышала. Переживала. Когда все натешились, мы пошли обратно.
Длинные покосы вдоль дороги на Центральных Полянах встретили нас кузнечиковыми поединками. Сперва пела одна поляна, потом вступала другая, а первая замолкала ненадолго. Маг остановился и обратил мое внимание на эту трескотню.
– Послушай, - сказал он, - пение кузнечиков может открыть тебе великие тайны магии.
Я послушала переливы и переходы, и разворчалась про себя еще больше. Глядя на мое фырканье, Наташка веселилась, а Маг делал вид, что огорчен, хотя ему было очевидно все равно.