Везунчик из Пекла 2, или Дары золотой жемчужины
Шрифт:
Веник глянул на Рыжего и покачал головой в отрицательном жесте. Стрелять сквозь дверь категорически нельзя. Дыры от пуль только ослабят конструкцию и облегчат задачу атакующей своре. Убить кого-нибудь из них вряд ли получится. Улыбка, вдруг озарившая лицо Веника, смотрелась более чем странно.
– Я название придумал тому, что мы увидели, – взгляд Рыжего остался вопросительным, и Веник продолжил объяснение, – если элита с сопровождением, то это стая. Так?
– Ну, – кивнул Рыжий.
– А если, ну, как сейчас, – словарный запас Веника оставлял желать лучшего, – лотерейщик с бегунками, то это свора.
– Придурок ты, Веник, и уши у тебя холодные, –
– Сам ты придурок и ничего не понимаешь, – Веник даже не обиделся, настолько он был доволен.
Снаружи доносился шум многих шагов. Заражённые шлялись вокруг убежища рейдеров, но внутрь пока никто не ломился. Парни, наконец, получили необходимую передышку. Они сидели в центре парилки, чумазые как черти, утоляли жажду и отдыхали. Слишком долго им не протянуть. Друзья это прекрасно понимали, но держались достойно. Если тварь додумается залезть на крышу…
Твою мать, накаркали. Наверху раздался грохот, после чего на землю стали падать замшелые куски шифера. Лотерейщик разбирал кровлю. Веник подмигнул Рыжему, ткнул его локтем в бок, приободряя, и поудобнее перехватил автомат. Эх, семь смертей не бывать, а одной не миновать. Рыжий зябко поёжился, тоскливо уставившись на потолок. Жить оставалось считаные минуты.
Затрещала первая доска перекрытия. Знакомо застонали выдираемые гвозди, в образовавшийся просвет заглянуло небо. Когти монстра уцепили следующую. Лотерейщик с завидным упорством расширял себе проход. Парни синхронно вскинули оружие, но стрелять было не в кого. Вожак своры вдруг куда-то делся. Бегуны, судя по всему тоже. По крайней мере шум вокруг бани стих. В причинах неожиданной отсрочки разбираться не хотелось. Пусть сюрприз будет. Рыжий икнул, а Веник улыбнулся. Ещё поживём!
Глава 4
До тайного схрона «Ангелов» пришлось добираться немного дольше, чем предполагалось. В Улье что-то планировать – только людей смешить. Гладко никогда не бывает. День прошёл в чрезмерном напряжении. Для всех, с какой стороны ни глянь. Нагрузки пришлось испытать запредельные. И психологические, и физические. Один адреналиновый откат чего стоит. Если количество выработанного адреналина перевести в литры, получилось бы целое ведро. Не меньше. На этот счёт можно, конечно, поспорить. Правдоискатели всегда найдутся. Но кто-нибудь из предполагаемых спорщиков охотился когда-нибудь на скреббера? Вот и не будем разводить бессмысленные дебаты.
Сумерки настигли «Кайман» в пути. Через два часа движения. Когда стало совсем темно, Халк остановил машину и опустил штатные светомаскировочные устройства. Оповещать монстров о своём присутствии сильно не хотелось. Столб света от автомобильных фар будет виден минимум на десять километров, если не больше. И можно быть уверенным в том, что развитые заражённые обязательно заметят такую иллюминацию. Заметят и не преминут поинтересоваться причиной. А у них интерес один. Известно какой.
Ехать в режиме частичного затемнения – редчайшее удовольствие. И для механика-водителя, и для пассажиров. В управлении бронемашиной сейчас участвовали три пары глаз, и было мало. Халк вглядывался в дорогу, вплотную прижавшись к лобовому стеклу. Ему помогал стрелок, используя ночные возможности оптики боевого модуля. Голый вклинился между ними и тоже всматривался в темноту за окнами.
Когда «Кайман» уж очень сильно качнуло на очередном ухабе, материться в голос стали все. И те, кто был внутри, и те, кто сидел снаружи. Лишь Мямля голоса не подал, в силу своего подавленного состояния. Стрелок что-то выглядел в зеленоватом свечении монитора и показал Халку направление. Продолжать поездку, только лишний раз испытывать удачу на прочность. Может и не выгореть. Затрещали ломаемые ветки, Халк сдал задом в заросли густого орешника. Движок уже две минуты, как был заглушён, но люди сидели не двигаясь. Отходили.
Охранять покой сводного отряда вызвались Ракшас, младший командир из подразделения Монгола и, как это ни странно, Мямля. Ракшаса попытались отговорить, но он даже спорить не стал. Лишь послал всех на три буквы и полез из машины, выбираясь на броню.
– Ну, и я посижу с малышом, – пробасил Бекон, – лишним не будет.
На отдых расположились, кто как смог. Повозились, естественно, немного, покряхтели – до комфортных условий-то далеко, но вскоре затихли. Усталость брала своё. Через некоторое время стало слышно лишь ночных насекомых, шорох листьев под слабым ветром и периодическое всхрапывание спящих мужчин. Свет щербатой луны оконтурил тенями четыре силуэта на чёрной громаде боевой машины.
На корме сидел институтский лейтенант, положив автомат на колени. Бекон оперся спиной на боевой модуль. К его боку прижался Мямля, находя в огромном рейдере так необходимую ему опору. Ракшас устроился в передней части «Каймана». Все размышляли о своём. Только маленький «Ангел» ни о чём не думал, погрузившись в созерцание дарованного Ульем радара. Ему было спокойно и хорошо.
– Ничего, парень, ничего – в глубоком голосе Бекона непривычно прозвучали ласковые интонации, его огромная рука легла Мямле на плечо, – мы выберемся.
Ракшас прислушивался к своему организму, пытаясь разобраться в себе. С ним явно что-то происходило. И чему удивляться? Попасть под удар неведомой способности скреббера, тьфу, тьфу, тьфу, чтоб не сглазить, и проглотить золотую жемчужину в короткий промежуток времени. Отсутствие последствий, вот что было бы странно. А так, всё в пределах нормы. Впрочем, никто не знает, какая она здесь, в Улье, норма эта.
Кстати, после отражения удара серой хмари, той, что в лёгкую уничтожила два бронетранспортёра, второй Дар Улья замолчал. Ракшас с тех пор не видел цветистых линий силовых волн и не мог формировать направленное поле. Жаль, он уже почти научился управлять этим. Да и попривык как-то. Мысль потекла дальше, Ракшас сжал руку в кулак и напряг бицепс. А вот сила никуда не делась, судя по ощущениям. Даже похоже, приросла, но это потом проверять будем. Теперь о главном.
Что же ты мне подарила, жемчужина Бога, – пробормотал он еле слышно и неожиданно закончил, – в Бога душу мать.
Опять нахлынули воспоминания о Седом и Баламуте, и вновь пришлось бороться с эмоциями. Ракшас уже осмыслил произошедшее в карьере – часы, проведённые в дороге, не прошли без пользы. Получается, что воскресить он может только тех погибших, тела которых остались мало-мальски сохранными. Количество пулевых отверстий и их размеры тут роли не играют. С этим Дар справляется без проблем. Но если в момент гибели человеку отрывает голову или его разносит на части, то в таком случае пасует даже золотая жемчужина. Кто знает, может с развитием дара существующий расклад поменяется. Так и произойдёт, скорее всего. Но это дела грядущих дней, а здесь далеко загадывать не принято. Вот и не будем строить планы. И был ещё один момент. Ракшаса не покидало стойкое ощущение, что этот Дар золотого артефакта далеко не последний. Эх, сейчас бы знахаря сюда, да где его возьмёшь.