Везунчик из Пекла или в поисках золотой жемчужины

Шатров Дмитрий

Глава 6

— Ракшас, ответь Седому, — зашипела рация, когда машины покинули пределы стаба.

— На связи, — сразу прозвучал ответ.

— Сейчас дуй за нами, соблюдай дистанцию, не жмись. Держимся открытых мест. На вас наблюдение. Посадки, строения, там повнимательней. Основная задача — серьезных тварей не проспать. Халк знает. Конец связи.

Ракшас отжал тангенту, — принял. Конец связи.

Баламут гнал своего крокодила по ведомым только ему ориентирам. Отсыпанный щебнем грейдер сменялся то плохим асфальтом заброшенных дорог, то заросшей колеей проселка. Местами маршрут пролегал и вовсе по колхозным полям. Никаких указателей, совершенно понятно, не было. «Кайман» поддерживал крейсерскую скорость около восьмидесяти километров в час. Ракшас, отстав на сотню метров, держал дистанцию, одновременно

пытаясь запоминать ориентиры. Пикап уверенно отрабатывал подвеской ухабы бездорожья. Сыто урчал мощный двигатель. Кондиционер нагонял приятную прохладу. Дорога, она всегда успокаивает.

О скрытом передвижении, правда, речи не шло. Рокот мотора БРДМ и столб пыли позади машин демаскировали колонну абсолютно. Халк крутил головой по сторонам, высматривая потенциальную опасность, между делом болтал с Ракшасом. Стремительная череда последних событий особо не оставляла времени для праздных бесед. Да и делать пока было не чего, поэтому Ракшас с удовольствием слушал собеседника, периодически засыпая его вопросами.

Оказалось, что Седой попал в Улей пять лет назад. Суровый и справедливый мужик, скупой на слова. Свою историю рассказывать не любит, но имя ему дали не просто так. Провалился сюда с такими приключениями, что когда вышел к людям, то был белый как лунь. Удачливый и отчаянный рейдер, хоть на первый взгляд и не подумаешь. С Дарами Улья ему, вот только, не везет. Их три штуки у него, а все какие-то бестолковые попадаются. На эту тему он тоже не особо распространяется. Баламут с ним почти два года. Его Седой вытащил из нехорошей истории, куда Баламут вляпался из-за своего неуемного характера. Водитель от бога. Водит все, что с колесами, хоть строительную тачку, хоть гусеничный трактор. Сугубо гражданский человек был, почти пацифист. Это здесь наблатыкался со всяким обращаться. Хочешь — за руль, хочешь — за пулемет. Улей его феноменальным чувством направления наградил, ну и перезагрузку он чувствует как никто. Сам Халк тут неполный год всего. Или уже — это как посмотреть. По профессии — штукатур-маляр. Как раз на объекте трудился, когда перезагрузка случилась. Его группа Седого нашла, он почти им под колеса кинулся. Когда от первого зараженного отбивался, опрокинул на себя ведро краски. Тут Баламут и окрестил густо вымазанного в зеленый цвет здоровяка, не удержался. Здоровьем-то Халк обижен никогда не был, да и Улей расстарался — позже подкинул силушки.

— Теперь я Дар стараюсь не развивать. И так прет, как на дрожжах, — Халк повел могучими плечами, — одежду с трудом подбираю.

— Так, смотри, — здоровяк прервал течение разговора, — там дальше деревня будет, ее краем цепляем. Поосторожнее тут надо, всякое может быть.

Поселок крашеными заборами протянулся вдоль дороги. Пышная вишня в палисадниках наливалась яркой краснотой спеющих ягод. Беленые стены аккуратных домиков под черепичными крышами. Дорожный знак у перекрестка. Белые буквы на синем фоне сообщили название деревни. Ушаково. Головная машина прибавила скорости, принимая влево. По центральной улице как могли торопились привлеченные шумом зараженные.

— Недавно подгрузились, — Халк проводил взглядом бредущую толпу, — медленные еще. А не, смотри-ка, бегунки уже появились.

От одного забора, в тщетной попытке догнать пикап, кинулся быстрый мужик в испачканной одежде. Ракшас придавил педаль газа, скосив глаза на Халка. Тот даже не напрягся, жестом показывая, что все нормально. Снова потянулись тягучие километры. Баламут гнал по местечковой асфальтированной дороге. Опять тряхнуло — граница кластера. Минут через двадцать рация зашипела голосом Седого.

— Халк, ты такое помнишь? Не было вроде раньше.

Мимо промелькнул самодельный указатель, закрепленный на электрическом столбе. Страусовая ферма Каравановых. Немного в стороне белел свежей известкой недавно отремонтированный корпус бывшего коровника. Высокие столбы забора поперечной решеткой досок отгораживали обширную прилегающую территорию. Фермерский старт-ап, наверное. Решился же кто-то. Дальше виднелись такие же боксы, только уже запущенные и заброшенные. Дорога заложила петлю вокруг комплекса, уходя в сторону. Ракшас пробежался глазами по приборам. Стрелка спидометра прилипла к цифре восемьдесят. Взгляд привычно переместился на зеркало заднего вида.

— Ох, епрст, — Ракшас выдал непечатную фразу, рука схватила рацию, — гони, Баламут! Гони!!!

Горизонтальные доски забора разлетелись далеко в стороны, взорвавшись

щепками, от удара вынесшейся, откуда ни возьмись, твари. Воплощенный кошмарный сон безумного орнитолога с пропорциями африканского страуса. И так не маленькая птица переродилась в нечто ужасающих размеров. Серая кожа, полностью лишившаяся оперения, хаотично покрылась роговыми бляшками. Крылья развились в мощные конечности, оканчивающиеся длинным острым когтем. Голенастые ноги размылись в стремительном беге. Толстая, длинная шея с внушительным зобом, вытянута вперед. Маленькая голова обросла костяными гребнями и наростами. Глаза переместились с боков головы в переднюю ее часть. Клюв разросся до чудовищных размеров, изогнулся хищным крюком и обзавелся массивными режущими кромками.

Ракшас форсировал двигатель, рывком влез между БРДМ и обочиной, после чего выровнял скорость. Две машины неслись бок о бок. Стрелка спидометра застыла на ста десяти километрах в час. Ракшас снова глянул в зеркала. Тварь уверенно приближалась.

— Баламут, быстрее, догоняет, — Ракшас чуть не раздавил переговорное устройство в кулаке.

— Не могу, иду на пределе, — выплюнула ответ рация.

— Твою мать, не уйдем, — Халк перелез на задний ряд сидений, открыл дверь, перебираясь в кузов. В открывшемся люке бронемашины появился Седой, разворачивая свою турель. Короткими очередями задолбил, пристреливаясь, один пулемет. Минутой позже присоединился второй. Здоровяк добрался до своего «Утеса». Свинцовый поток двумя пунктирами трассеров сошелся на туше монстра. Бронебойные пули впивались в уродливое тело, полетели кровавые ошметки. Разъяренный клекот на секунду перекрыл рев двигателей. Ракшас вцепился в руль, превозмогая желание удавить педаль газа в пол. Глаза с трудом отрывались от зеркал заднего вида в коротких попытках контролировать дорогу. Холодный пот стекал вдоль позвоночника. Тварь еще ускорилась, почти нагоняя. Чудовищный клюв приоткрылся в обещании скорой и мучительной смерти.

— В шею бейте, в шею!!! — заорал Ракшас, увидев, что до чудовища остались считанные метры. В какофонии боя его, само собой, никто не услышал. Да и не слушал, если честно. Не до того сейчас. Парни на пулеметах и сами сообразили. Росчерки трассеров переместились выше. Пулеметчики вцепились в гашетки мертвой хваткой. Выстрелы слились в сплошной грохот, гарантированно перегревая стволы. Да кому они нужны будут через пять минут, эти стволы. Ставка ва-банк.

Клацанье пустых затворов растворилось в шуме моторов. Пулеметные короба опустели. Теперь точно пипец. Ракшас уже не смотрел на дорогу. Внимание целиком приковано к происходящему позади.

Хорошая все-таки штука — жизнь, где бы ни была. И калибр двенадцать и семь тоже хорош. Голова чудовища вдруг дрогнула и съехала на бок, повиснув на лоскутах кожи и сухожилий. Измочаленный обрубок шеи зафонтанировал черной кровью. Тварь какое-то время неслась за машинами с прежней скоростью. Затем начала спотыкаться, путаясь в ногах и, в конце концов, завалилась на бок, проехав по дороге еще метров тридцать. Могучее тело монстра затряслось крупными судорогами. Конечности хаотично дергались, вырывая куски асфальта страшными когтями.

Машины синхронно остановились метров через семьсот. Ракшас выдернул ручник, на подкашивающихся ногах подошел к заднему борту кузова. Халк застыл бронзовой статуей, вцепившись в рукояти пулеметного станка. Седой стеклянными глазами смотрел куда-то вдаль. Из «Каймана» доносился трехэтажный мат. В течение этих десяти минут рейдеров можно было брать, как говорится, голыми руками. Но ступор понемногу пошел на спад, люди стали приходить в себя. Халк первый загремел железками, перезаряжая свой пулемет. Баламут сменил командира, вытащив наверх новый короб с патронами, и трясущимися руками начал те же манипуляции. Седой, все так же молча, хлопнул Ракшаса по плечу, красноречиво мотнув головой, и взгромоздился кузов. Пикап взвизгнул резиной, разворачиваясь, потихоньку покатился к поверженному монстру. Громадная туша лежала бесформенной кучей, периодически покрываясь судорожной рябью. Смертоносные конечности замерли, впившись когтями в дорожное покрытие. Седой не стал растягивать сомнительное удовольствие собирания трофеев. Два удара топора и голова монстра летит в кузов. Стук по крыше — можно уезжать. Баламут изъелозился в турели, обшаривая стволом округу в ожидании новой напасти. Седой перепрыгнул на броню, согнал маленького механика на его штатное место и нырнул в люк. Через минуту колонна двинулась дальше, восстанавливая походный порядок.