Везунчик

«Как бы тебе повезло – Оу!
–

моей невесте…»

То, что он мне нес, было похоже на разводку. У меня пару раз отжимали телефон, и выглядело так же: знаешь, что тебя разводят, понимаешь, что всё это липа, но всё равно делаешь, как говорят. Ну, вот и он – тоже говорил, выспрашивал, подначивал, а я мог лишь смеяться в ответ и соглашался. Возможно, всё дело было в том, как мы встретились.

Я шел по улице

вдоль здания, в котором когда-то учился. Справа были окна седьмой аудитории – единственной на первом этаже и самой большой в здании. Я посмотрел на окна и на лепнину под крышей, и тут он неожиданно перегородил мне дорогу. Двадцать лет назад, когда я был студентом, этот маневр ему бы удался, но теперь я сделал быстрый шаг влево и пошел дальше, не давая заливать мне в уши всякое дерьмо. С возрастом умнеешь.

Тогда он окликнул меня по имени. Тоже дурацкий трюк – у меня очень распространенное имя для тех, кто родился в начале 80-х. Угадать несложно. Секунду я помедлил, но двинулся дальше.

– Я – Болдырев!.. История науки, первый курс!..

Я остановился. Действительно он. Мой бывший препод, Семен Викторович, кажется… Или Виктор Семенович… Крупный и вроде бы хромает. Старые джинсы мешком и свитер в заплатках. Пыхающий после каждой фразы. Одышка у него, в смысле.

Я подошел, поздоровался и… Хотел бы я написать «мы поговорили», но поговорил-то он:

– Торопитесь?.. Надо обсудить!.. Давайте поднимемся ко мне!.. Но сначала сюда – в седьмую!.. Я вас пропущу… Здесь никого… Свет можно зажечь…

Свет зажигается яркий, и мы одни в седьмой. Сидим на стульях подальше от окна. На разных рядах, но близко друг к другу. Наверно напоминаем «Ночных ястребов» или как они там называются в своем кафе…

«…У вас есть деньги?.. В смысле, с собой?.. Можно снять… Банкомат еще работает… Тот, в котором стипендию получали… Вам не платили?.. Не имеет значения… Вы же знаете, где это!.. Да, в стене за поворотом!.. Секонд-хэнд там же… Только надо поторопиться!..

А то закроется!.. Уже почти семь…»

И вот мы идем по сэконду, покупая одежду из 70-80-х. Ладно, думаю я, ладно – мне все равно нужны новые шмотки. Даже старые новые… Мои уже по швам расползаются, так что эти брюки… И пиджак в клетку…

Но мой бывший препод протягивает мне серый. Тоже ничего. Препод говорит, что я не должен выделяться из толпы.

– И надо будет вам еще побриться!.. Тогда так не ходили!..

– А волосы не длинноваты? А то я прям как хиппи, – пытаюсь пошутить я.

– У меня были почти такие же… Но на месте подстригитесь… на всякий случай… Я дам вам адрес очень хорошего парикмахера. Он сделает так, чтобы было и модно, и чтоб всякие колхозники не придирались…

Колхозники?… Он немного смущается, и я думаю, что в молодости он, наверно. был совсем не такой, каким я знал его. Может, даже Ален Делон… Так вроде говорили в то время?

– Ботинки, конечно… Сразу выдают… Я отдам вам свои!..

В этом я не уверен. У него слишком большой размер.

– Да, да!.. Что же делать?! Мы не сможем… купить такие ботинки, как нужно… сегодня… прямо сейчас…

– Можно попробовать кеды. Но стоит дорого. Если вы заплатите…

– Кеды… да, да…

В конце концов, мы решаем, что с ботинками я тоже

разберусь на месте. По прибытию, так сказать. Конечно, дефицит, могут быть проблемы, но другого нам не остается. Поэтому мы возвращаемся в институт, где мой бывший препод опять проводит меня через охрану и я бреюсь в мужском туалете. Его электробритвой. Параллельно он инструктирует меня: где я буду жить, на какие лекции ходить, с кем общаться… На всякий случай сует в карманы моих новых шмоток чьи-то черно-белые фотки и записочки с адресами и именами. Затем – протягивает мне деньги. Целую пачку! 300 рублей!.. Старые, еще советские… Все мелкими купюрами – трешки, пятерки, рубли… Есть две по 25 и четыре десятки… Червонцы, красненькие… Все это напоминает мне «Менеджер» или «Монополию»: набираем деньги из банка перед началом игры…

Также он отсыпает мне кучу мелочи: двушки для таксофонов, десятки, пятнашки и двадцатки для размена в метро. Есть даже несколько по одной копейке – воду из автоматов пить.

Когда я заканчиваю с бритьем и подсчетом денег (Болдырев убедился, что я спрятал их надежно), мы поднимаемся на кафедру. Маленький кабинет почти на чердаке, в который никто не заходил уже лет десять. Он включает свет, и я вижу то, о чем он рассказывал мне раньше… Машина времени! По версии профессора Болдырева!.. Очень внушительная конструкция!..

Я все еще был уверен, что мой бывший препод меня разводит, но выглядела эта машина действительно потрясающе! Настоящий иконостас из фотографий и артефактов прошлого!.. Проездные билеты, пачки сигарет, предметы одежды, обрывки газет… Макеты зданий… Авангардные картины советского андеграунда… Лозунги на транспарантах… Коленвал от Жигулей… Чья-то расческа… Даже туалетная бумага… И все это собрано так, что с первого взгляда понятно, какая эпоха перед тобой. Сомнений не было – Брежневская! Застой! Конец правления бровастого генсека… Конечно, Болдырев мне говорил, но это – не главное! Все было ясно и без разговоров… Исторический гиперреализм… Как на полотнах Ральфа Гоинга… Ни в одном музее я не видел более живой экспозиции!.. VR и Грандмакет – просто детский лепет.

– Я собирал ее 20 лет… – говорит Болдырев, – Да, всю жизнь наверно… С тех пор… как это случилось…

Я киваю.

– Тут все дело в концентрации, – продолжает он. – 33568 объектов из прошлого… Не считая фотографий… С тем, что на вас… и у вас, будет еще больше… И все – на пяти квадратных метрах!.. Как сверхконцентрированный раствор!.. Осталось пропустить ток… создать магнитное поле… Давайте, проверим!..

Он щелкает выключателем, за стенкой что-то начинает гудеть, и Болдырев мне говорит:

– Вроде, работает…

Я думал, он попросит меня сунуть руку в этот суп из артефактов или сунет свою, но он достает из заднего кармана небольшую книжечку и протягивает мне. Паспорт! Разумеется, советский.

– Раскройте!..

Я выполняю приказание и на втором развороте вижу фотографию… Крупная! Присмотревшись, я понимаю, что это – почти вылитый я! Только помоложе…

– Он не фальшивый… – говорит Болдырев, – Мы с вами очень похожи… Когда я вас впервые увидел… на лекции… даже не поверил… Если бы машина была готова тогда… Но… вы тоже были не готовы… Вы были очень… несерьезным!..