Вглядываясь в солнце. Жизнь без страха смерти

Ялом Ирвин

Вот тогда-то ко мне и подступила мысль о мимолетности, — все это время она сидела в засаде. Я внезапно с болью осознал, что эта беспримерная встреча также подвержена мимолетности, как и наш умирающий товарищ, также, как и все мы, что по той же дороге плетемся к смерти. Просто она поджидает нас чуть дальше… А какова судьба этой прекрасной, великолепной, божественной встречи? Она исчезнет. Все мы, наши тела, наша память об этом вечере и эта запись моих впечатлений, тяжелое испытание Джеффа, его учительство, наше присутствие с ним рядом — все это растает в воздухе, и лишь атомы углерода будут носиться сквозь вечную мглу.

На меня

нахлынула волна грусти. Наверняка можно что-то сделать, чтобы спасти эту встречу. Если бы можно было снять группу на камеру, а потом показать по самому центральному каналу, который смотрят все жители Земли!.. После этого мир навсегда бы изменился. Да, вот оно, спасение — записать, сохранить, не допустить забвения. Ну разве я не зависим от идеи сохранения? Не поэтому ли я пишу книги? Да и эти строки… зачем я их пишу? Разве это не тщетная попытка все сохранить?

Мне вспомнилась строка Дилана Томаса о том, что влюбленные умирают, но любовь продолжает жить. Я был тронут, прочитав это впервые, но теперь мне стало интересно: где же она продолжает жить? Или это идеал платоников? Кто услышит грохот падающих деревьев, если поблизости нетушей?

Постепенно в мой разум проникли идеи «волнового эффекта» и человеческих отношений, принеся с собой облегчение и надежду. То, что произошло в группе сего дня, повлияет на каждого участника, может быть, необратимо. Вовлечены мы все, и мы обязательно, прямо или косвенно, передадим другим людям то, чему научились сегодня. Все люди, слышавшие рассказ Джеффа, передадут его другим. Мы просто не может не поделиться столь серьезным уроком. Волны мудрости, сочувствия и достоинства пойдут дальше, дальше и дальше…

Эпилог: две недели спустя мы встретились у постели умирающего Джеффа, я еще раз попросил у него разрешения опубликовать эти заметки и спросил, хочет ли он, чтобы я заменил его имя. Он позволил мне использовать его настоящее имя, и хочется думать, что через эти записи к нему проникла идея «волнового эффекта», даруя последнее утешение.

РЕЛИГИЯ И ВЕРА

Не думайте, что я впадаю в ересь. Насколько я помню, у меня никогда не было никаких религиозных убеждений. В детстве по большим праздникам я ходил с отцом в синагогу. Служба проходила на английском языке — бесконечная хвалебная песнь могуществу и славе Господа. Меня привело в замешательство, что все прихожане воздавали почести божеству жестокому, самодовольному, мстительному, ревнивому и жадному до похвал. Мои взрослые родственники стояли, склонив головы в молитве, а я внимательно смотрел на их лица, ожидая увидеть улыбку. Но они продолжали молиться. Тогда я взглянул на своего дядю Сэма — великого шутника и балагура — в надежде, что он подмигнет мне и прошепчет: «Эй, малыш, не принимай всю эту чушь близко к сердцу». Но он не подмигнул и не улыбнулся: смотрел строго перед собой и продолжал молиться.

Уже во взрослом возрасте я побывал на похоронах своего друга-католика и слушал, как священник провозгласил, что мы все увидимся на Небесах, и встреча будет радостной. И вновь, как в детстве, я посмотрел на окружающих меня людей, и на каждом лице увидел лишь пламенную веру. Я ощутил себя в плену обмана. Своему скептицизму я по большей части обязан жестоким педагогическим приемам моих религиозных учителей. Если бы в детстве судьба свела меня с хорошим, чувствительным, утонченным педагогом, как знать, возможно, это наложило бы на меня свой отпечаток и я, как все эти люди, не мог бы представить себе мир без Бога.

В этой книге о страхе смерти я сознательно не приводил утешений, которые предлагает религия, потому что сам нахожусь перед тягостной дилеммой. С одной стороны, я уверен, что многие из описанных идей представляют ценность и для читателей со стойкими религиозными убеждениями, и старался не написать

ничего такого, что могло бы оттолкнуть их и от моей книги, и от их веры. С другой стороны, в своей работе я исхожу из светского экзистенциального мировоззрения, которое свободно от поверхностных религиозных верований. Мой подход заключается в том, что жизнь (в том числе и человеческая) зарождается по воле случая, наше бытие — конечно, и, как бы нам этого ни хотелось, нам не на кого рассчитывать в мире, кроме самих себя. Никто, кроме нас самих, не поддержит, не оценит наше поведение, не предложит ясную жизненную схему. Судьба наша не предопределена, и каждому из нас приходится решать самостоятельно, как прожить свою жизнь возможно более полно, счастливо и осмысленно.

Каким бы суровым ни показался подобный взгляд на жизнь, мне он таким не представляется. Я — за реализм. Я разделяю мнение Аристотеля, что рациональный разум есть свойство, которое выделяет человека из всех живых существ, и мы должны стремиться к его совершенствованию. Ортодоксальный религиозный подход, то, что людям нужно верить в чудеса и в некие иррациональные идеи, всегда приводил меня в недоумение.

Попробуйте провести один мыслительный эксперимент. Вглядитесь в солнце, посмотрите немигающим взором на свое место в жизни, попытайтесь жить, не опираясь на перила, предлагаемые религиями, — я говорю о разнообразных идеях продолжения, бессмертия, реинкарнации. Все они отрицают, что смерть есть конечный пункт. Однако именно такова позиция автора этой книги. Думаю, что мы можем нормально жить и без спасительных перил. Я согласен с Томасом Гарди, который сказал: «Если существует путь к лучшему, он, без сомнения, требует сначала взглянуть на худшее». [46]

46

Hardy, T. «De ProfundisII»(1895—96). Poems of the Past and the Present,dirs/etextO2/pmpstlO.htm.

Без сомнения, религиозные убеждения снижают страх многих людей. Однако мне все это представляется лишь попыткой «обойти» тему смерти: смерть отрицается, она не окончательна, смерть «обессмерчивается». Поэтому я не доверяю утешениям, которые предлагают религии, и не пишу о них.

Как в таком случае я строю работу с религиозными людьми? Разрешите мне ответить своим излюбленным способом — с помощью истории из жизни.

История Тима: «Зачем Бог посылает мне эти видения?»

Несколько лет назад мне позвонил мужчина по имени Тим и попросил об одной консультации. Причину своего обращения он назвал так: «Самый важный вопрос существования… ну, или моего существования».

Затем он добавил: «Повторяю, одна-единственная консультация. Я — религиозный человек».

Через неделю он переступил порог моего кабинета, в белом, заляпанном красками одеянии художника, с огромной папкой рисунков в руках. Это был невысокий полный мужчина 65 лет, с большими ушами и ежиком светлых волос. Он улыбался так широко, что видны были его зубы, напоминавшие белый забор, в котором не хватало нескольких штакетин. Очки у него были с такими толстыми стеклами, что я невольно подумал о донышках бутылок из-под кока-колы. Он достал маленький магнитофон и попросил разрешения записать наш сеанс.

Я согласился и начал задавать ему ознакомительные вопросы. Итак, ему 65, последние 20 лет работал в строительстве, четыре года назад вышел на пенсию и собирался посвятить себя живописи. А затем он перешел к сути, и мне даже не пришлось подталкивать его к этому.

— Я позвонил вам, потому что однажды прочел вашу книгу «Экзистенциальная психотерапия», и мне показалось, что вы — мудрый человек.

— А почему же, — спросил я, — вы хотите встретиться с этим мудрым человеком всего единожды?