Victory значит победа
Шрифт:
– Мы вместе сходим, - опередив Гарри, сказал Сириус.
Ну да, одна бы я дверь не открыла, ведь на ней наложено какое-то мудреное заклинание, которое мне пока не по силам.
– Тогда встретимся у башни Рейвенкло… - Гарри запнулся.
– Кто-нибудь в курсе, где находится их гостиная?
– Я в курсе, - сказала Гермиона.
Сириус кивнул тоже.
– Идите, мы скоро.
Спустя несколько минут быстрого шага перед нами возникла дверь нашей спальни. Сириус взмахнул палочкой, и она с легким щелчком отворилась.
–
Я осмотрелась, но ничего такого, что указывало бы на это, не заметила.
– В противном случае, незваный гость не смог бы выйти обратно, - пояснил он.
– Круто…
На всякий случай я заглянула в шкаф и в ванную. Там и там было пусто. Вынув мантию-невидимку из-под подушки, я вернулась к двери.
– Тебе правда понравился матч?
– по пути к гостиной Рейвенкло спросил Сириус.
– Ты сомневаешься?
– улыбнулась я.
– Да нет, просто интересуюсь твоим мнением.
– Мне о-очень понравился матч, - заверила я его.
– И самое примечательно в нем то, что это первый в моей жизни матч по квиддичу. Я его запомню надолго. Когда бы мне пришлось еще увидеть, как играете вы с Джеймсом?
– Верно… Это редкая удача.
– Он провел по лицу ладонью, будто бы желая избавиться от смятения, вызванного моими словами.
Положив руку на его локоть, я прижалась к Сириусу, но почти сразу же отстранилась, когда поблизости раздались чьи-то голоса.
– Знаешь, я очень рада, что увидела их… Лили и Джеймса, - добавила я, словно он мог не понять о ком речь.
– Такое чувство, что мой давний сон воплотился в реальность.
Он посмотрел на меня, однако ничего не сказал. Вряд ли то, что чувствовал сам Сириус, можно выразить обычными словами.
– Нам сюда.
– Пройдя мимо стоящих вдоль стены старинных доспехов, он остановился перед винтовой лестницей. У нее были такие крутые ступени, что при одном взгляде на них начинала кружится голова.
Гарри, Рон и Гермиона обнаружились чуть в стороне.
– Мы решили, что на разведку пойдет Гермиона.
– Взяв у меня мантию-невидимку, Гарри передал ее подруге.
– Все равно под мантией не поместится больше двух человек, а при таком скоплении народа хватит и одного.
Гермиона так Гермиона, никто не возражал. Но дожидаться ее, чтобы не привлекать к себе внимания, условились не здесь. Едва она исчезла под легкой серебристой материей, мы вчетвером прошли на значительное расстояние, но при этом держа в поле зрения винтовую лестницу. К которой как раз в эту минуту направлялась целая группа рейвенкловцев. Я на удачу скрестила пальцы, глядя, как они, поднявшись, замерли перед абсолютно гладкой дверью, на которой имелось лишь что-то, по виду напоминающее птицу. Ворон - символ Рейвенкло, что тут удивительного?
Вскоре дверь распахнулась, и школьники вошли в рейвенкловскую гостиную, а Гермиона, видимо, вместе с ними. Долго ждать ее не пришлось.
– Идемте, - прозвучал
Мы прошли на несколько шагов, и девушка сняла с себя мантию.
– Ну что, видела статую?
– нетерпеливо спросил Рон.
– Да, видела.
– Она аккуратно сложила мантию и отдала мне.
– Как я и предполагала, это статуя Рейвенкло. И, - Гермиона, выдержав многозначительную паузу, торжествующе посмотрела на нас, - на ее голове есть диадема!
– Здорово, конечно, но нам все равно это мало что дает, - медленно сказал Гарри, не заражаясь ее энтузиазмом.
– Как она выглядит хоть?
– Ну… как обычная диадема, - развела руками Гермиона.
– Помнишь диадему Флер? Она почти такая же…
– Да, припоминаю… Похожа на небольшую корону.
– Вот, а на диадеме Рейвенкло, вернее, на ее мраморной копии выгравирована кое-какая фраза: “Богатства в мире нет бесценней, чем разум сильный с правой целью”.
– Девиз Рейвенкло, да?
– хмыкнул Рон.
– Ума палата дороже злата, кажется, так говорила Луна?
– Зря иронизируешь, - сказала ему Гермиона.
– Это ведь действительно так. Знания иногда бывают нужнее, чем тысяча галлеонов.
– Смотря кому, - пробормотал он.
Вернувшись в комнату, я за неимением другого занятия принялась что-то рисовать на выпрошенном у Гарри пергаменте. Гермиона читала все ту же книгу про Основателей, Гарри и Рон запускали бумажные самолетики, которые кружили по спальне и все норовили заехать мне по макушке. Сириус же, снова обеспокоенный отсутствием Паркинсон, отправился на ее поиски, хотя лично я не видела в исчезновении слизеринки ничего особенного. Ну, ушла с квиддичного матча, так, наверное, потому, что не могла с нами долго находиться. Вернется, куда она денется.
– Вот увидишь, сидит Паркинсон где-нибудь в укромном месте и злится на весь белый свет, - поддержал меня Гарри.
Однако Сириус предпочел проверить это собственными глазами, а не гадать попусту.
– А что ты рисуешь?
– спросил Рон меня, когда ему надоело возиться с самолетиками.
– Да так… Все, что в голову приходит.
– Я подперла рукой подбородок, разглядывая свои наброски.
Подгоняемый любопытством, Гарри пристроился рядом.
– А вот это кто?
– Он ткнул пальцем в эскиз женской головы.
– Задумывалась как Ровена Рейвенкло, но так как я никогда не видела ее, не уверена, что похоже…
– Значит, на ней та самая диадема?
Если то, что представляла я, можно было назвать диадемой, тогда да - диадема.
– Гермиона, - позвал Рон, - хоть на минуту оторвись от книги. Сколько можно читать!
Гермиона как бы нехотя посмотрела на него, но все-таки вняла его просьбе. Подавляя зевок, она присоединилась к друзьям.
– О, это Рейвенкло?
– углядев портрет, сразу узнала она.
– Только волосы на статуе были кудрявые, как на старинном парике, и…