Видение Кассандры
Шрифт:
Но вернемся к нашим баранам, точнее оборотням. Могли? За это говорит ужас девочки. Если ее хочет сожрать огромное волкоподобное создание с огромной пастью, то ужас будет примерно такой же, как он чувствовал в видениях. И да, очень голодный оборотень легко бы мог пойти на убийство ребенка, тем более в волчьей ипостаси они обычно не сохраняют рассудка. Волки изначально нападают на детей и калек, отбившихся от стада. Это характерно для хищников. Нападать на здоровую особь опасно, ибо она может ранить агрессора, а раненый хищник – это голодный хищник, а значит, больной хищник и, как выход, – мертвый. Но вот в чем была загвоздка. В человеческом обличии оборотень вряд ли стал бы уводить дитя от магазина, чтоб потом в шкуре волка его съесть. Превратиться в волка и метаться по городу в поисках добычи – легко. Но продумать такой план сразу на две ипостаси? Вряд ли. Но в каждом правиле может быть исключение. А значит, Александру необходимо посетить кое-кого в этом городе, кто смог бы ответить за всех оборотней, ну хотя бы за большинство. Джип завелся и потрусил на восточную окраину Вертепска.
Тут на восточной окраине Вертепск оброс небольшим поселком Уйюй, упиравшимся в лес. Поселком это называлось номинально, все считали его частью города, но по официальным данным это было отдельное административное поселение.
Подъезжая к Уйюйю, Александр сбросил скорость. Местная шпана головы на плечах не имеет, жизнью не ученная, в своих играх может и под колеса броситься. Почему, спросите, Уйюй? Говорят, еще в царские времена кто-то из мимо проезжающих увидел местного жителя и произнес это, испугавшись. Стал ли этот человек после заикаться? История не сохранила, но с тех пор поселок так и называется.
Чужаков в Уйюйе не любили, оттого, даже двигаясь на машине по поселку, Ядов прямо кожей ощущал слежку. Машин в поселке было мало. От трассы, ведущей на столицу, он был в стороне, а желающих сюда поехать в гости или у кого были тут дела, в Вертепске насчитывалось немного. Единственное, что мешало быстро проскочить поселок, – это светофоры. Какое-то светило архитектуры решило на каждом хотя бы маломальском перекрестке поставить сие творение рук человеческих. А с учетом их, перекрестков, большого количества получилось на десять километров аж пятнадцать светофоров.
Черный джип подъехал к трехэтажному дому с высоким непроницаемым забором и остановился за пару метров от ворот. Александр вздохнул, достал из бардачка револьвер, проверил наличие патронов и сунул его в правый карман брюк. Патроны в барабане были серебряные. Именно по этой причине палачи были людьми. Лишь они могли спокойно брать в руки убийственный металл. Александр вышел из автомобиля и, подойдя к воротам, постучал по ним специальным железным кольцом. Вокруг начали собираться местные. Они стояли на расстоянии и не порывались подойти ближе. Оборотни вели стайный образ жизни, как и их звериные собратья. Народ этот был не сдержан, поэтому Александр нащупал в кармане револьвер и тихонько взвел курок.
Через две минуты ожидания, когда рука почти сама потянулась к кольцу постучать еще раз, калитка открылась, и из нее показалась морда с короткой стрижкой, квадратной челюстью, и все это водружалось на широкоплечее тело через бычью шею.
– Тебе чего? – уставился на гостя охранник коттеджа. – Мы в ваших богов не веруем и по пятницам не подаем.
Видимо, это он пошутил, потому, что молодняк вокруг заржал.
– Дед Анисим дома? – спросил Александр.
– А тебе что до деда Анисима? – удивился вопросу битюг.
– Передай ему, что в гости Александр Ядов пожаловал, разговор к нему имеется.
– Ядов? – уточнил мужик.
– Ядов, Ядов Александр.
– Тут стой пока.
Александр улыбнулся. Охранник был человеком умным, не стал прогонять, решил спросить сначала самого деда. Это тебе не секретарша у кассандры, тут самец тертый, знает, что лучше спросить и показаться дураком, чем решить по-своему и стать мертвым.
Через две минуты калитка открылась нараспашку, и тот же охранник уже другим голосом молвил:
– Заходите, пожалуйста, господин Ядов, дед Анисим вас ждет.
А после того, как гость зашел, быстро цыкнул на шпану, чтоб те расходились.
Дом деда Анисима напоминал берлогу. Александру уже доводилось тут бывать, и он представлял, куда идет, но его всегда это поражало. Если смотреть снаружи, то дом и участок создавали видимость богатой жизни владельцев. И не то чтоб Анисим жил бедно, просто он жил по-старому. Родом дед был еще из времен докризисной империи, это когда царя-императора уже свергли, а президента еще не назначили. Тогда вожди правили. Время странное было. Те вожди опирались не только на армию, но и на рабочих. Царь в свое время имел опорой родовитое дворянство и купцов, ну, окромя армии. Современные правители на торгашей все больше полагаются, бизнесменами их называя. А те вожди на рабочих решили ставку делать. Тогда всего в дефиците было, и люди, да и нелюди тоже, не могли себе ничего сверхдорогого купить. Вот в такое время родился и вырос дед Анисим, в оное же и воспитывался. А сейчас, когда можно без зазрения совести покупать все что угодно, не скрывая от органов свои доходы, приученный той нелегкой жизнью дед Анисим так и жил по старинке. А кроме того, что сам жил, так и последователей своих к этому приучил.
Дом Анисима больше напоминал логово, чем приличный коттедж богатого человека. Оно и понятно. Волколаки – существа стайные. Первый этаж был отдан почти весь под кухню. И ладно бы на ней чисто было, но кухня у оборотней была проходной. Чтоб пройти к лестнице на верхние этажи, приходилось пройти почти через всю кухню. Тут было грязно и не убрано. Стояли неотмытые пятидесятилитровые котлы, грязные сковородки валялись на непротертых столах, везде валялись куски заветренного мяса и обглоданные кости больших рогатых животных. Пахло тут ужасно. А еще у стайных животных на кухне царствовали стаи мух. Александр попытался быстрее преодолеть это пространство. Второй этаж был отдан под спальные комнаты. И опять же, чтоб пройти выше, нужно было пройти этаж, словно проект здания был не от жилого дома, а от торгового центра, где задача архитектора – выставить лестницы с эскалаторами так, чтоб посетитель обошел как можно больше торговых точек. В комнате царило своеобразное убранство. Старенькие шкафы с комодами перемежались такими же столами и стульями, но более современными, а меж этого всего прямо на полу лежали матрасы. Это было понятно. На являющемся матрасе волколаки могли спать в любом состоянии, как будучи людьми, так и в образе зверя. А вот на кровати четвероногой тварью не сильно поваляешься. На третьем этаже была столовая. Общая. Совмещенная с приемной, с корпоративным офисом и еще кучей всех возможных вариантов применений.
Александр поднялся на верхний этаж и остановился. Посреди стоял длинный широкий стол с яствами, а вдоль него тянулись лавки. Во главе стола сидел дед, старенький, древненький, но еще живенький. Широкоплечий, с длинной седой бородой и такими же белесыми волосами, стриженными под горшок. На столе все блюда были из мяса, благо не из человеческого. Любой стейк-паб отдал бы знатную сумму повару этих шедевров, так как прожарка сих творений была совершенно разнообразной. Но больше всего, видимо, тут ценилось не тронутое температурой мясо. Присутствовало на столе и спиртное. Правда, недорогое. Дед Анисим держал в своих по-старчески скрюченных руках с огромными нестрижеными ногтями большую трубчатую кость и с упоением высасывал из нее костный мозг. На лавках сидели другие волколаки в человеческих обличьях, четверо, по двое с каждой стороны, и так же трапезничали. Один был очень сильно похож на байкера и рвал руками еле прожаренный стейк с кровью. Второй весь в татуировках срезал с кости ножом куски мяса. Ядов мог бы, наверное, поклясться, что видел его фотографию на доске «Их разыскивает полиция». Еще один сидел голый по пояс, в армейских штанах и ботинках, а на шее у него висел жетон. Был он лыс и чисто выбрит. Четвертый же сидел в дорогом костюме, галстуке, очках и ел мясо с тарелки, действуя вилкой и столовым ножом.
– Здрасте всей честной компании, – поздоровался Александр.
Сопровождающий сзади охранник ретировался.
– И ты здрав будь, Александр свет Георгиевич, – приговорил Анисим, – и вынь, пожалуйста, свой пистоль из кармана, а то и торчит неприятно, и мысли всякие дурные навевает. Мы ж если даже не люди, то завсегда разговор поддержим. В наше время обо всем приходится договариваться.
Сыщик вынул револьвер, положил его на комод у лестницы, потом подошел к столу и сел без приглашения.