Видимость
Шрифт:
Разрез, разрез, разрез. Кружево падает к моим ногам и собирается лужей у них. Я ступила на него, чтобы мороз от пола не поступал к ступням. Хотя это не останавливало холодный воздух, лижущий всю мою незащищенную кожу.
— Восхитительная, — заявил мужчина.
Разрез. Мой лифчик падает, и больше слез выскальзывает на свободу, обжигая щеки. Мои соски твердеют из-за изменения температуры. Ощущается так, будто тело предало меня.
Я поворачиваю голову, чтобы отвернуться от первого парня, благодаря свои длинные волосы, действующие, как барьер между нами. Я не хотела видеть, как он смотрит на мои голые формы, не хотела висеть, словно кусок мяса, чтобы угождать им.
Разрез,
Мужчина отступил, оценивая меня. Слабые рыдания сотрясали мое тело и заставляли слегка качаться. Пальцы боролись достичь пола, чтобы я перестала двигаться.
Мое сердце почти выпрыгнуло из груди, когда пронзительный сигнал тревоги разнесся по тихой комнате. Первый парень вытащил телефон и передал его парню поменьше.
— Да, точно. Хорошо, — он прошел назад в клетку, затем наклонился ближе ко мне, и тепло от его тела окружило меня. Материал его костюма потерся об мою кожу, заставляя меня съежиться. Запах его лосьона после бритья заставил мое горло гореть, еще больше умоляя о воде.
— Поздравляю, он удовлетворен своим приобретением.
Сначала я подумала, он имеет в виду клочок красного кружева, на котором я стояла, но затем понимание ударило меня с силой. Мои легкие горели, страстно желая воздуха, однако шок препятствовал мне вдыхать. Мой мозг безжалостно работал против меня. Что это было? Я спала? Это был кошмар, яркий сон?
Я втянула воздух, когда дверь с хлопком закрылась, и свет снова погас.
Пожар, вот что это было. Это началось с постепенно нарастающего гнева, переросшего внутри меня в огромное бушующее пламя без признаков того, что его можно усмирить. Мои плечи были охвачены огнем, потому что ощущать вес тела, который приходился на них, было мучительно больно. Все сухожилия горели и были натянутыми, как струны, а руки были замерзшими и ноющими от боли.
Мне нужно было в туалет. Из-за того, что на протяжении долгого времени я сдерживала полный мочевой пузырь, у меня сильно болел живот. Пальцы на ногах стягивало от судорог, наручники врезались в кожу вокруг запястий, уже покрытых кровоточащими ранами.
— Аааа, — я прокричала в миллионный раз, из-за чего мое горло болело. Мои слезы высохли, но жалящие укусы от дорожек, которые они проделывали, все еще блестели на моих щеках. Я не знала, сколько прошло минут после того, как те мужчины ушли, оставив меня висеть в темноте. Я потеряла счет времени, мне казалось будто прошли часы с того момента.
Я была измождена и хотела прикрыть наготу моего тела. Мои отяжелевшие веки, желали скрыться во снах, однако боль крепко держала меня в настоящем. Я испытывала легкое головокружение, но все-таки пребывала в сознании, словно находясь на границе двух миров. Мой разум все еще держал в плену мою личность, осознание того, кем я была. Все мысли сводились к моему заточению, поэтому пробраться к моим воспоминаниям было не то, что не разрешено, это было невозможно.
Свет снова зажегся, заставляя меня искоса взглянуть на причину внезапного вторжения. Мои зрачки пытались подстроиться под быстрые перемены, а сердце пропускало глухие удары напротив грудной клетки, угрожая выйти из-под контроля в любой момент и заполняя меня паникой и страхом.
Еда. Запах свежего хлеба заполнил мои ноздри, заставляя мой рот наполниться слюной и вызывая урчание в животе.
Я разглядела мужчин, которые уже приходили ко мне ранее. Тот, который был немного меньшей комплекции, поставил чашку с водой на пол, а рядом вторую чашку со свежим хлебом. Факт того, что я все еще оставалась полностью обнаженной, заставил меня осознать, что второй здоровяк исчез за моей спиной. Я неуклюже попыталась повернуться, но его горячая и тяжелая ладонь легла мне на бедро, удерживая на месте. Его прикосновение скрутило мой желудок в узлы, и я изо всех сил пыталась сдержать тошноту, в то время как кожа отчаянно пыталась избежать контакта с его руками, съеживаясь под его прикосновением. Я хотела закричать на него, чтобы он убрал свои мерзкие руки от моего тела, но в этот момент мужчина потянулся и снял меня с цепи.
Мое тело моментально обмякло, уступив давлению, под которым находилось все это время. Здоровяк подхватил меня, обнимая за талию, тем самым предотвращая мое неминуемое падение на пол. Опуская меня ниже и захватывая мои руки в свои, он расстегнул наручники, но избегал взгляда со мной.
Я вздохнула, пока чувство облегчения заполняло меня, хотя это было лишь кратковременное освобождение. Боль запульсировала с новой силой вместе с кровью, которая стремительно понеслась по моим венам, заставляя меня хотеть истошно орать и плакать. Но мои глаза слишком болели, чтобы наполниться новыми слезами, и эти ублюдки не заслуживали больше того, что уже выплакано.
Прежде чем я смогла хоть как-то помешать громиле, он резко завел мои руки за спину и опять защелкнул на них наручники, а затем указал мне на миски. Сукин сын. Я не долбаная собака. Мне хотелось пнуть его, но я почти не ощущала своих ног.
Гордость не позволила мне ползти по жесткому полу. Я попыталась поймать взгляд второго парня, в надежде, что в нем могли остаться хоть какие-то человеческие чувства, и, что, пожалев меня, он подаст мне воду. Кривая усмешка на его губах сказала мне, что он прекрасно понял, о чем я думаю.
— Мы здесь не для того, чтобы прислуживать тебе.
На этом они оставили меня на холодном полу со сцепленными за спиной руками, обнаженную и брошенную слишком далеко от пищи, в которой нуждалось мое тело.
Она была потрясающей даже в таком сломленном состоянии. Такого тела как у нее, загорелого и с идеальными изгибами, многие только мечтают достичь. Ее постоянные тренировки и диеты сделали его безукоризненно подтянутым.
Ее крики отражались эхом в комнате. Она была подвешена там, как приз, около четырех часов, проснувшись после препарата, который сохранял ее в состоянии сна больше суток. Я знал, что она, должно быть, чертовски голодна и отчаянно хочет попасть в ванную комнату. Моя маленькая звездочка привыкла к роскоши, но также она была большим благотворителем и проводила время в бедных странах. Эта клетка была пятизвездочным отелем, по сравнению с некоторыми помещениями, в которых она жила. Но она не помнила ту жизнь, и именно это позволит мне поиграть с ее разумом и сформировать его заново.
Наблюдая за страхом и шоком в ее кошачьих глазах через зеркальную стену, которая скрывала меня от нее, я мог видеть все, и это заставляло меня улыбаться. Малик связал ей руки за спиной. Поражение ясно сияло в выражении ее лица, когда Тео сказал, что они здесь не для того, чтобы прислуживать ей. Ее воспоминания не вернуться, чтобы напомнить, что, по факту, у нее есть люди, которые готовы носить ее на руках.
Дверь позади меня со щелчком открылась, оповещая меня о присутствии Тео. Я мог ощущать запах его удушающего лосьона после бритья, еще до того как увидел парня. Тяжелые шаги, которые следовали за ним, указали мне, что Малик вошел следом.