Видимость

Сайдботтом Д.Х.

Ее глаза широко раскрылись, она повернулась и нажала маленький рычажок.

Сначала вода брызгала во все стороны, затем теплым каскадом начала ласкать ее тело. Она потянулась, взяла мыло, оставленное Марией, и начала втирать мыльную пену по своему телу, каждый идеальный изгиб которого сводил меня с ума.

Я схватил Марию за волосы, чтобы удерживать ее на месте и трахать ее ненасытный ротик. Она была уже достаточно опытна в плане секса, когда мои парни доставили ее сюда. Горячий язык с привкусом греха скользил по моему стволу, словно по сладости мороженого в летний жаркий день. Мой член был больше среднего размера,

такой же внушительной была и толщина, но у нее не было проблем растягивать свои губы вокруг моей горячей плоти.

Мои глаза жадно пожирали Стар, мысли вели яростную войну с реальностью, а член неумолимо толкался в горло Марии, представляя, что это, сжимающая мой ствол, киска Стар. Ее складочки были нежно розовыми, влажными и тугими, соблазняя меня заполнить ее жаждущий жар моей спермой.

Бл*дь! Она смотрела на то, как я уставился между ее гладких подтянутых бедер, пока мой мозг уверял, что я трахаю ее киску, а не рот Марии. Ее густые волосы гладко лежали на спине, природная красота соединялась с капельками воды на теле, а соски были розовыми и возбужденными. Жар желания обжигал всю мою промежность, медленно окатывая волнами удовольствия мой член и заставляя его набухнуть в приближении освобождения. Легкая дрожь прошла по моей спине, когда я сильно кончил, и у меня было такое чувство, будто из меня высосали всю сперму, практически ставя на колени.

Я вытащил член изо рта Марии. Теплые и густые дорожки спермы покрывали ее лицо, стекая по подбородку и скользя ниже по груди. Все мое тело было напряжено, пока оргазм подходил к своему завершению. Прикрыв глаза, чтобы не видеть ошеломленного выражения лица Стар, я провел подушечкой большого пальца по одной из дорожек спермы и размазал ее по губам Марии.

— Вотри меня в свою кожу. Ты заслужила носить мой запах на своем теле сегодня вечером.

Презрительный смешок сорвался с губ Стар, возвращая мое внимание к ней. Я сузил глаза, смотря на нее.

— Ты тоже удостоишься чести удовлетворять меня и носить на своей коже мое желание, Белль. Сейчас следуйте за мной в свою комнату.

Мария встала и последовала за мной, когда я вышел из комнаты. Мягкое шлепанье их босых ног отдавалось эхом от стен. Я открыл клетку и жестом показал зайти им обоим, пропустив вперед Стар. Осмотрев комнату и убедившись, что вторая кровать была на месте, они обе повернулись и посмотрели на меня вопросительными взглядами.

— Ты научишься делиться.

Я повернулся, чтобы уйти, но остановился, когда вопрос обрушился мне в спину:

— Белль — это мое имя?

Я внутренне съежился от слабости из-за моего желания и всплывшей правды того, что я называл ее Белль. Она правда была несравненно красивая, самая красивая девушка в комнате, в любой комнате. Белль — это было ласковое обращение, которое она не заслужила и не заработала.

— Твое имя всегда будет Стар! — сказал я, не смотря на нее. Она и так сделала меня слабым, говоря ей долбаный комплимент, называя ее Белль, и кончая, захлебываясь фантазиями, что я трахаю ее киску, пока Мария работала своим ртом. Мне нужно было немедленно вспомнить, почему я все это делаю, позволяя боли сплести комок из предательства и горечи, которые разъели мою душу от ранее установленных правил игры. Я не мог позволить моему члену, глазам или пламени обладания, которое выжигает внутри меня каждую клеточку, выйти за пределы ненависти. Я нуждался в своей мести... Я, мать вашу, ее заслужил.

Холод комнаты пробрался в мои кости и тело, сотрясая сильной дрожью. Зубы стучали, капли воды сочились с влажных волос вниз по спине и груди, вызывая дрожь сильнее. Я вытянула руки за себя, закуталась в одеяло, и крепко удерживая его, обнимала себя. Жесткий материал царапал мою чувствительную кожу, но хотя бы обеспечивал необходимое тепло и безопасность.

Я посмотрела на Марию, которая пялилась на меня с края ее кровати. Она была красивой, с золотисто-бронзовой кожей и, возможно, с итальянскими корнями. Ее длинные, волнистые черные волосы спадали влажными локонами вокруг плеч, а шоколадные, миндалевидные глаза осторожно осматривали меня.

— Тебя?

Она слегка наклонила голову и прищурила глаза. Я не могла понять ее. То, как она смотрела на меня, так пристально — раздражало, но, казалось, в ее взгляде не было ни капли враждебности:

— Меня что?

— Тебя тоже тут удерживают? — я знала, что это был глупый вопрос, но хотела поговорить с ней. Меня слишком долго держали без компании, ну ладно, без дружеской компании. Мои нервы совсем истощились, блокируя мой разум от светской беседы, но мне нужна была связь, даже из нескольких слов.

Она коротко кивнула мне, ее взгляд вперился в мой.

Я кивнула в ответ.

— Как давно ты здесь?

Казалось, она мгновение обдумывала, пока перемещалась дальше по кровати и облокотилась спиной о стену, прижимая колени к груди и обнимая их. Шелковый халат, который ей дали, заскользил по ее коже, раскрывая каждую часть тела. Хорошо, что она подобрала ноги, иначе бы передо мной предстало то, что я едва ли хотела видеть.

— Около трех месяцев.

Мои глаза широко раскрылись, а челюсть опустилась до пола.

— Что? — мое сердце так билось, что казалось, выпрыгнет из горла. — Я не могу... Я не могу так надолго здесь застрять.

Она обыденно пожала плечами.

— У тебя как бы и выбора-то нет, принцесса.

Я не могла понять, насмехается она надо мной или просто использует банальное проявление нежности.

— Но... — я сглотнула, всхлипнула и крепче сжала одеяло. Я так устала плакать. Мои глаза болели, горло саднило, мозг раскалывался. Даже мои губы начали трескаться, и когда-то мягкая плоть теперь покрылась трещинами. Истощение вымотало меня.

Какое-то время мы молчали, пока я вновь не начала спрашивать ее:

— Могу я спросить кое-что? — она кивнула, вновь уставившись в мое лицо. — Знаю, может это странный вопрос, но ты знаешь, кто я такая?

Она хмуро пялилась на меня, будто я глупая.

— Да, — недоверчиво произнесла она, приподняв одну бровь. — А ты не знаешь?

Я покачала головой:

— Нет. В моей... голове будто пустота. Единственные воспоминания — это те, которые я создала здесь. Ничего кроме этого. Я не знаю, кто я такая. Не знаю, сколько мне лет, или что я люблю на завтрак. Не знаю свой любимый цвет, напиток. Не знаю своих подруг. Не знаю, есть ли у меня парень. Я даже не знаю свой гребаный размер обуви, — Мария уставилась на меня широко раскрытыми глазами, и с каждым моим предложением ее глаза расширялись еще больше. — Я только знаю, что меня зовут Стар, и я... напугана.