Видящий Победу
Шрифт:
– Дурак ты, Ники, – махнула девочка рукой, – не ценишь…
– Я не могу быть дураком, – монотонно, будто старый учитель, ответил мальчик, – я перспективный ребенок с задатками гениальности. Относительно меня, скорее ты дура, – он усмехнулся на одну сторону.
– Тебе лишь бы обидеть. – она демонстративно сделала шаг в сторону и мотнула головой.
– Бе-бе-бе, – скривился Никанор ей в спину, показывая язык.
– О! – воскликнула девочка и стремительно, двумя руками открыла шкаф, откуда лавиной посыпались разноцветные тряпки и на полу образовалась радуга.
Она присела, копошась в то ли одежде, то ли в отдельных кусочках тканей что-то выискивая. Через несколько секунд в самом низу Рина что-то откопала и совершенно забыв о своей обиде, подбежала к Ники. Она помахала у него под носом желтым квадратиком гладкого полупрозрачного материала, затем сложила его в четыре раза и засунула в нагрудный карман на жилетке Никанора.
– Платочек! –
Не зная что ответить, Ники наклонил голову, глядя на счастливую Рину в ожидании объяснений.
– Ладно, ладно, – она закатила глаза, – объясню. – девочка насупилась, подбирая слова и сказала, – Помнишь, я рассказывала про символизм?
Никанор настороженно кивнул.
– Так воооот, – протянула она, – это, – она похлопала мальчика по груди, – мой тебе подарок. Солнышко по отношению к нам, людям, находится вверху, его почитали все народы. – она зачарованно замерла, – Ты – Видящий Победу, а её видно только сверху, значит твой символ солнце, а цвет – жёлтый.
Никанор тяжело вздохнул и достал платок из кармана. Если Рина начинает говорить о культуре древних, её не остановить. Значит, пора бежать в свою комнату пока Тридцать Пятый поднимается наверх и ещё не начал распыление. Сжав платок в руках, Ники взглянул в широкие глаза блуждающей где-то в своих мыслях о символизме Рины и не решился вернуть его. Напоследок он присел на кровать, будто выжидая нужное для выхода время, а Рина продолжала рассказывать что-то о предках, которые верили, что каждое явление природы – это проявление силы кого-то из богов. «Глупые были люди» – подумал Ники и пока девочка отвлеклась, засунул жёлтый платок под матрас. Наручный браслет девочки завибрировал, предупреждая, что пора прощаться с другом и она обиженно выдвинула нижнюю губу.
– Завтра дорасскажешь, – сказал Ники, хлопая её по плечу, и повернулся к двери.
– А ты передавай привет родителям, – она облокотилась на стену рядом, разглядывая сосредоточенного Никанора, – ты же им рассказал, что у тебя есть друг?
– Угу, не мешай, – отбился мальчик и створки разъехались, выпуская его в коридор.
Ни единого шороха или даже подозрения на движение. Школьники спят, Тридцать Пятый уборщик высоко в башне, только начинает спускаться с арены. Никанор, уверенно делая шаги, поджал губы и с досадой смотрел исподлобья, размышляя о заданном Риной вопросе. Он ещё в прошлом году собирался рассказать, что сдружился с Риной, но что-то помешало. Почему-то казалось, что во время встречи с родителями за ними кто-то наблюдает, хотелось вести себя холодно, отстраненно, сохранить секрет, что по ночам он может гулять по школе без разрешения. Но эти люди… Женщина с каштановыми волосами, мужчина в серой жилетки, оба с такими добрыми глазами, будто весь мир сосредоточен в Никаноре… Наверное, биологическим родителям будет приятно, что он, будущий великий гений, послушал их, бесперспективных, и подружился с девочкой. «Ладно» – громко сказал Ники и сам испугался собственного голоса. Он замер, прислушиваясь, не нарушил ли идеальную тишину ночного коридора школы-интерната. Тихо, но сердце колотится так, будто Тридцать Пятый его услышит и прибежит за секунду, чтобы наказать нарушителя. «Завтра расскажу им про Рину» – шёпотом сказал он сам себе и по-кошачьи мягко пробежал оставшиеся обороты к своей комнате.
7. День Рождения
Из всех переживаний, которые встречаются у человека на пути в течение его жизни, самой двойственной природой обладает сон. Сколь бы ты ни был целеустремленным, стремящимся к великим достижениям малым, всё твоё естество будет противиться прервать сон в мягкой, как воздушная морская пена, кровати. Но едва ты проснёшься, осознаешь, что новый день начался, а ты уже как лишние тридцать минут нежишься в постели, тебя захлестнут страх и раскаяние. Страх потери ценного времени и раскаяние за то, что дал себе слабину. Особенно, если ты проспал в свой же День Рождения. И пусть никто, даже твой единственный друг, не знает, что именно сегодня, ровно девять лет назад ты родился. Пусть празднования персональных дней не разрешаются в школе. Пусть даже для всех это будет самый обычный будничный день, в который нужно учиться. Но для тебя…, несмотря на всё это, те тридцать минут, на которые ты сегодня дольше валялся в кровати, безжалостно уничтожили ценное время глубоко любимого тобой дня.
Резко вскочив с кровати, Никанор помчался выполнять утренние процедуры. Пока он находился в камере для очищения, в комнате раздался шум и глухой грохот. Он насторожился и постарался отделить шум потоков воздуха, дезинфицирующих его тело, от внешнего источника. Услышав голоса, он напрягся. Обычно в комнаты не входят без предупреждения. Хотя, наручный браслет ведь нужно снимать перед процедурами, может быть, сообщение и было. Сердце билось так сильно, что казалось всё тело пульсирует в такт с ним. Ники мысленно взмолился, чтобы устройство поскорее закончило свою работу. Он пытался понять что другим людям нужно в его комнате. Хорошо, что засунул подаренный Риной платок ей под матрас. Если это какая-то проверка, то были бы вопросы, на которые он ещё не придумал ответов. Разве могут учителя вот так просто заходить в комнату? Или это не учителя? Незаметно для себя, Ники начал дёргать указательным пальцем левой руки, неосознанно повторяя жест главного учителя.
Мучительно долгая утренняя процедура наконец-то закончилась и он огляделся в поисках чего-то, чем можно прикрыться. Невежливо появляться перед взрослыми совсем голым. Такое допускалось только на внешнем медицинском осмотре. Шум в комнате стих, никаких голосов больше не было слышно. Надев наручный браслет, Ники проверил пропущенные уведомления. И правда, было сообщение, что к нему придёт главный учитель. Стоп, что? Главный учитель? Тот самый больной толстяк, которого ученики видят только при старте новой образовательной программы? Который никогда не заходит в башню общежития и уж тем более не общается с детьми? Прикусив губу, Ники почувствовал как шея сделалась каменной и, будто сопротивляясь таком превращению, он дёргал головой из стороны в сторону, не решаясь выйти из комнаты для очищения. Уже поднеся палец к кнопке открытия двери, он настороженно замер и ещё раз оглянулся. Никакой одежды тут нет, вся в комнате, придётся встречать гостей голым. Он поставил одну ногу на пальцы, отчего каждая костяшка кроме мизинца прохрустела. «Ладно» – уговорил он себя прижать палец к сенсорной кнопке.
Неуверенно высунув голову из маленькой комнатки, Никанор не увидел никого постороннего и не заметил никаких изменений в своём жилище. Он спешно сделал шаг и быстрым движением схватил одежду с полки. Испуганно озираясь по сторонам, Ники торопливо оделся и присмотрелся к кровати. Поверхность слегка продавлена, будто только что на ней кто-то сидел. Кто-то, кто испарился в воздухе. Мальчик окинул взглядом остальные предметы интерьера. Пустой шкаф стоял нетронутым, на столе никаких следов сдвинутых со своих мест предметов. Если бы у него было что-то вроде порошка, которым уборщик посыпает пол, он бы мог узнать личности непрошенных гостей. Ники озадаченно пожал плечами и склонил голову на бок, стараясь понять причину обыска. В том, что в его комнате кто-то что-то искал, он, почему-то, был абсолютно уверен. Но кто? И что? Завибрировал браслет и Ники вскинул руку посмотреть сообщение. Не успел он прочитать, что к нему снова придёт главный учитель, как створки входной двери мягко разъехались и на пороге появился толстяк. Он превосходил мальчика в росте раза в два, а по ширине в нём поместилось бы ещё несколько таких, как Никанор, девятилеток. Мужчина, из под слегка опущенных век, пустым взглядом окинул комнату и, заваливаясь на левый бок, подошел к кровати. Грузно присев на мягкую поверхность он издал звук, похожий на скрип, будто его суставы давно подлежат ремонту или и вовсе утилизации. Замерев на одном месте, Никанор внимательно следил за каждым движением, стараясь подметить и сохранить в памяти даже незначительную деталь внешнего вида главного учителя, его поведения и звуков. Любознательность победила страх и мальчик с прищуром вглядывался в лицо мужчины, который ещё не произнёс ни единого слова. В сравнении с огромным учителем, Ники почувствовал себя песчинкой и чуть было не переключил восприятие на придуманную и запертую в его подсознании личность сидящего перед ним человека, чтобы сравнять счёт.
– Здгавствуй мальчик, – не дал главный учитель Никанору погрузиться в собственные мысли и, наконец-то, сказал хоть что-то.
– Здравствуйте, сэр, – почтительно кивнул Ники и насупился, не понимая почему добавил «сэр», такое обращение никто не использует. Видно, набрался глупостей от Рины, хоть бы не влетело за это.
– Ты, значит, будущий начальник министегства здгавоохганения… – мужчина тяжело дышал, после каждого слова делая паузу.
– Надеюсь, – робко ответил Ники не понимая к чему ведётся разговор и какая причина визита.
– В будущем не заставляй меня ждать, – недовольно сглотнув, прохрипел учитель и объяснил, – ты заставил меня стоять за дверью двадцать минут.
Забегав глазами, Никанор активно закивал головой, стараясь извиниться:
– Я…, камера чистки не открывается…, не видел…, браслет лежал, думал вы тут, – выпалил бессвязный набор слов мальчик, чувствуя себя очень виноватым.
Выражение лица главного учителя не изменилось. Ники подметил, что кожа его свисает больше, чем на изображениях в базе данных. Щёки почти на уровне подбородка, будто их умышленно тянули вниз. И лицо, в целом, вместе с глубокими морщинами на лбу, у глаз и возле уголков рта, напоминает больше старого носорога, чем человека. Вдруг взгляд учителя молниеносно в чём-то изменился, глаза будто сверкнули искрами, желая сжечь Никанора, оставив от него только горстку пепла. Все внутренние органы мальчика будто съежились, но он не хотел показывать испуг.