Видящий. Лестница в небо
Шрифт:
– Так ведь вечер уже?..
– Антон!!!
– Понял! – Подчиненный скрывается из кабинета, оставляя нас наедине с разгневанным Милославским.
– Так вот зачем ты в канцелярию губернатора понесся! Ай да молодец! Ай да сукин сын! – И внезапно Тихон Сергеевич начинает хохотать.
– Ну вот скажи, что тебе с такими талантами «на гражданке» делать? – отсмеявшись, спрашивает мужчина. – Тебе же у нас цены не будет!
– Не скажите; мне за два года приключений хватило выше крыши. Такой жизни я точно себе не хочу.
Пока Антон уточняет мою информацию, сидим тихо-тихо.
Десять минут потребовалось Антону, чтоб найти ответ на вопрос.
– Так точно, Тихон Сергеевич! Есть такой указ. Вчера в канцелярии оформили. Даже в Москву еще информация не ушла! – докладывает помощник.
Йесс!!!
– А если я своей властью этот указ придержу? – смотрит на меня испытующе один из сильных мира сего.
– А вы с императорской властью поспорить собираетесь? – Возможность вернуть подначку веселит. – Уж не рэволюционэр ли вы, Тихон Сергеевич? – с изрядной долей иронии спрашиваю хозяина.
От неожиданности Милославский крякнул, а потом снова захохотал:
– Уел, уел!.. Ладно, коль ты такой прыткий, отпущу. Но не обессудь – блокировку тебе поставят.
А-ха-ха! Как будто меня отсюда изначально собирались без блокировки отпустить! На это мы согласные!
– И приглядывать за тобой все равно будут. Так что я бы на твоем месте еще подумал – не лучше ли тебе в академии будет.
– Однозначно не лучше. Это Митькина мечта, не моя. И раз уж приглядывать собираетесь – на празднование Дня империи меня Ямины-Задунайские пригласили. А потом я насовсем перебираться в Питер буду. Вот так.
Разумеется, так просто меня не отпустили. Пришлось действительно поделиться толикой информации про свое житье-бытье в течение двух лет. Хотя бы с целью убедить всех в легальном происхождении миллиона. Часть моей истории Милославский уже знал, хотя и был удивлен, что владельцем «Кистеня» являюсь я сам. Видать, не всё его люди про меня раскопали. Сильно заинтересовало его и похищение Маши Яминой, но тут особо рассказывать мне было нечего – поиски проводились без меня. Одно радует – времени на меня из своего плотного расписания глава ПГБ особо выделить не мог, а официальному допросу категорически воспротивился я сам. Одно дело неформально пообщаться с опекуном брата, а другое – вести беседу под протокол. Нет за мной ничего такого (по крайней мере, известного в этом ведомстве), чтоб заставить давать показания.
Что еще? Немного удивила легкость, с которой Тихон Сергеевич меня отпустил, особенно учитывая мой седой висок – ловили-то по-взрослому, без дураков. Но вроде бы все честно. Блокировку поставили на следующее же утро. То, что особых изменений я не заметил – благоразумно оставил при себе, все равно проверять не собираюсь. Частично мое недоумение развеял сам хозяин:
– Ты, Егор, просто пока не понимаешь, от чего отказываешься. Поговорим об этом через пару-тройку лет. Созреешь еще.
Утром четырнадцатого июля я покинул особнячок советника, надеясь никогда туда не возвращаться. Мой отпуск подходил к концу. Вместе со мной съезжал и Митька – в ту самую закрытую академию, куда меня так настойчиво сватали.
– Береги себя, Митенька! – Матушка целует склоненную голову моего названого брата. – Пиши только, хотя бы изредка, чтоб я не волновалась. Или звони, телефон госпиталя знаешь…
Шум-гам, вокзал. Сопровождает брата в сие таинственное заведение неизменный помощник Милославского – Антон Алексеевич. «Учебка» расположена где-то в пригороде, интереса к местоположению специально не проявлял, мало ли, вдруг это Страшная Государственная Тайна. Хорошо, что у Митяя протекция с самого верха; как я понял, вступительных экзаменов там нет, попасть можно только по направлению. Какое-то первоначальное тестирование на профпригодность будет, но суть испытания от абитуриентов скрывается.
– Удачи, брат! – обнимаю напоследок этого верзилу. – Пиши мамке, я пока бомж, через нее новости про тебя узнавать буду.
– Кто ты?
– Бомж. Это аббревиатура. Без определенного места жительства – как раз про меня.
– Хорошее слово, надо будет запомнить. Бывай, Горыныч; мама… – Разжав объятия, Митька резким движением подхватывает чемодан и скрывается в недрах пригородного поезда. Краем глаза вижу, что Антон кивает кому-то в толпе, прежде чем двинуться вслед за братом. Проследив за взглядом, вижу еще одного молодого человека с чемоданом, который решительной походкой направляется к вагону. Вот и попутчик для Митяя, познакомится хоть с кем-то заранее, всяко не так волноваться будет. Хоть парень и хорохорится, но ехать в неизвестность, которая к тому же определит его дальнейшую судьбу, ему явно страшновато.
Удачи, брат!
Поезда на Москву идут если и не один за другим, то все же часто, так что долго околачиваться на вокзале не приходится.
– Мам, ну все! Я через пару дней вернусь, ну что ты?..
– Опять оба уезжаете… – Маман все-таки не выдержала и пустила слезу.
– Угу, только я-то вернусь вскорости. А Митька… Это ж мечта его исполняется. Не плачь, мам! Станет наш Митька еще генералом, будут его подчиненные бояться! – Попытка развеселить оказалась провальной, мать расплакалась еще пуще.
– Оба вы теперь не мои…
– Мам, ну что ты глупости говоришь? – Прижимаю к себе эту хрупкую женщину крепко-крепко. – Твои мы. Просто выросли… – Пускаю сквозь нее волну жизни. – Пошли-ка вместе, я тебя провожу до автобуса, нечего тебе здесь одной болтаться.
– Так кто кого провожает? – Мать улыбается сквозь слезы.
– Мы с тобой – Митьку. И уже проводили. Едет теперь Митяй навстречу своему светлому будущему. А ты сейчас сядешь в автобус и поедешь к Виктору Афанасьевичу, чтоб одной не сидеть и себя не накручивать. Лады?