Вихрь неизбежности
Шрифт:
«Нда-нда-нда… — скачкообразно размышляла она по пути. — Всего три недели на станции, а уже столько проблем…».
Прежде всего, выяснилось, что им с мужем негде жить. Не так буквально, конечно, и обретались они пока в Женькиной каюте… Покамест перестраивали и ремонтировали Талехову…
Евгению вполне устраивала её квартира, но муж посчитал, что для комфортного совместного проживания им необходимо как минимум три комнаты. Непритязательный командор всё же любил простор. Увы, в командном секторе трёхкомнатных квартир не оказалось, а в секторе для персонала всего одна, и та уже занята — Миритином. Даже
«Командующий обязан жить неподалёку от мостика».
И учитывая трансформационные возможности станции, приказал переделать свою каюту под семейное жильё. Так Женька узнала, что с командорской квартирой сопряжены резервные помещения…
Присоединить их планировалось в течение недели. Но в ходе перестройки вылезли неполадки в системах водо- и энергоснабжения нерабочих отсеков, и ремонт слегка затянулся. На неопределённый срок. Так что, Женьке с Талехом предстояло изначально притираться друг к другу в двух комнатушках, разделённых тонкой раздвижной переборкой. В тесноте, как говорится, да не в обиде, но…
Женя с трудом привыкала к новому положению — официальной жены командора Ролдона-2. И к регулярному присутствию Талеха в её личной жизни. Даже то, как они возвращались с работы домой — в одну квартиру, поначалу выглядело непривычным. Первой обычно приходила Женька, а командор нередко задерживался до ночной смены. Зато выходные теперь принадлежали им, если не приключалось авралов. Да и в будни они частенько встречались в течение рабочего дня, чтобы побыть наедине, пообедать или поужинать. Или вот, как сейчас…
В любом случае, проблем с ведением хозяйства не возникало.
Ну, какое на станции может быть хозяйство?!
Если не хотелось никуда идти, то еду заказывали на дом. Когда Женьке вдруг приспичивало самой чего-нибудь приготовить, она просто закидывала продукты в самоварку, и та варила, жарила, тушила или пекла — в зависимости от программы пищеблока. Талех, впрочем, не делал из еды культа. Но, как истинный джамрану, за чай и сладости отвечал исправно. И дома они не переводились. Да и Женя принимала в этом активное участие. Поскольку кондитерская с восхитительными коричными булочками по-прежнему процветала и существенно обогатила ассортимент…
То есть, главная проблема состояла не в разделении обязанностей или в спорах, кому убирать вещи. Талех как нормальный джамранский мужчина носки не разбрасывал. Он их смывал. Точнее, растворял. У джамрану на этот счёт бытовала поговорка: «Я уже растворил носки и перчатки». Сие означало, что все дела на сегодня закончены, и никто больше никуда не собирается. Однажды Евгения спросила мужа:
— Носки понятно. А перчатки зачем?
— Чтобы препятствовать непроизвольной передаче генов, — ответил он, — когда потребуется. Например, при работе. В редких случаях. Поэтому их носят не все и не всегда.
Заодно, Женя узнала и немало полезного. Оказалось, что она неправильно избавлялась от чулок, нерационально опрыскивая их растворителем прямо на ногах. Однако Талех научил Женю естественному способу. После того как застал её в ванной за прежним неудобным занятием. Глаза у него
— Стучаться надо, — буркнула она, когда Талех нежно производил рациональное снятие.
Чулки и носки снимались легко, уже через пять минут после напыления, — скатыванием. Затем скатыш кидали в раковину, брызгали на него через дозатор растворяющей жидкостью и смывали водой. Безотходное производство…
— Джамрану к жёнам не стучатся…
— Это ещё что за новости?! Я просто…
— А я удивлён, — зашептал он ей на ухо по-джамрански, — что никто тебя до сих пор не научил… Правильно снимать дзото [38]– напыление.
Иногда по вечерам Женя блокировала геном-переводчик, чтобы поговорить с мужем на его родном языке.
— Во-первых, я не пользовалась баллончиками, перед свиданиями, — нахально заявила она. — А, во-вторых, где ваше обычное — «инструкция прилагается»? Где?! Я спрашиваю?
38
Дзото* — «вторая кожа» (укор. версия, джамр.).
Талех пожал плечами, и чувственно, до озноба в позвонках, провёл ей ладонями по внутренней стороне бёдер… Скомкал чулки, швырнул в раковину и побрызгал растворителем.
— У джамрану это само собой разумеется. А другие пусть учатся и постигают.
Он пустил воду, и от чулок не осталось и следа.
— Вот так!
— Учатся и постигают, значит…
Женя от избытка чувств выругалась по-русски.
— Что-то вы сами не очень-то разбежались изучать…
— Ошибаешься, — возразил Талех, наградив жену пытливым взглядом. — Кое-кого начну анализировать прямо сейчас…
— А-ай!!! Извращенец!
Муж коварно окатил её водой, дистанционно направив раструбы душа.
— А теперь, ты снимешь это… и это… Немедленно!
Женя невольно улыбнулась воспоминаниям, замедляя бег, чтобы не сбить прохожих на палубе, и неспешно подошла к лифту по чистому эластичному покрытию…
За порядком на станции следила автоматическая система очистки с роботами-уборщиками. Пыли и грязи на Ролдоне-2 не заводилось. Ибо было чревато риском для жизнеобеспечения. Женя не раз вспоминала обшарпанный «Последний рубеж» и недоумевала, как они там до сих пор выживают. Спросила об этом командора и получила исчерпывающий ответ:.
«Земная станция — допотопные технологии».
«Шикарное самомнение!»
Очень скоро она поняла, что бытовые неурядицы и недоразумения — это мелочи по сравнению с главной проблемой. По вечерам и выходным им с мужем приходилось делить один информационный блок на двоих. Разумеется, когда есть планшеты с коммуникаторами, не вопрос договориться и установить график, если бы не одно «но»… Некоторые экзотические привычки Талеха, которые Женька до брака находила странными, но терпимыми и даже пикантными, а вот после… Временами командор смотрел шоу гремлинов (и хорошо, если не эротическое), в голографической проекции. Все его попытки зазвать к просмотру жену потерпели неудачу, и она наотрез отказалась повторить кое-какие техники генетического обмена, а в ответ на: