Вихрь преисподней
Шрифт:
Он открыл дверь и тут опять на мгновение замер.
– Извините меня, что я обозвал вас дураком... Это вырвалось. Я очень раздражен в последнее время... Конечно же, так говорить со старшими – нельзя. Тем более, что именно старшие – кто же еще? – помогли мне с технологиями преодоления подросткового мрака. Но то, что вы ничего не понимаете в информациях и современной жизни – это истинная правда! – с этими словами он открыл дверь и через мгновение исчез за ней.
Секунд десять Не-Маркетинг стоял без движения, потом он бросился к закрывшейся за подростком двери, рванул её на себя, влетел в пустое помещение, оттуда – на лестничную клетку, там он остановился, прислушиваясь... Очень быстро до его
– Эй ты, там, как тебя!.. – прокричал вниз Не-Маркетинг.
Спускавшаяся вниз дробь прекратилась. Не-Маркетинг понял, что подросток слышит его.
– Слышишь меня, нет?! – вновь прокричал вниз Не-Маркетинг.
– Да!.. – раздалось снизу.
По этому «да» Не-Маркетинг определил, что подросток успел пробежать вниз гораздо меньше этажей, чем можно было предположить вначале.
– Слышишь меня? – сам не зная для чего ещё раз прокричал Не-Маркетинг.
Снизу донеслось раздраженное «Да-а!..»
– Зря ты так радуешься!.. – прокричал ему вниз Не-Маркетинг. – Знаешь, что мне кажется?..
Внизу была тишина, подросток стоял и слушал.
– Мне кажется, что это только краткий миг, когда информации могут разгуливать столь свободно. Что этот миг скоро кончится, и это пиршество информаций скончается, умрёт, исчезнет. Сгинет, пропадёт, исчезнет с лица земли окончательно!.. – исступленно прокричал Не-Маркетинг и замолчал.
– И что? – донесся снизу голосок подростка.
– И ничего не будет!.. Но сейчас, в эту минуту, миг пиршества информаций продолжается. И он полностью выбивает и меня, и тебя, и всех из колеи. Я растерян, ты растерян, все растеряны, никто ничего не понимает, я ничего не понимаю, кроме того, что мне тоже хочется отправлять в окружающий мир как можно больше информаций и тем самовыражаться, но я дурею и тупею от этого, потому что я не вижу в собственных действиях по отправке информации смысла и справедливости! А надо готовиться к тому, что пиршество информаций закончится. А мы не готовимся, мы теряем время!.. Я чувствую, чувствую: информационный мир – лишь на время, он скоро кончится! Кончится! Это главное, главное! – выкрикнул Не-Маркетинг и устало опустился на ступеньки.
Снизу послышалась торопливая удалявшаяся дробь.
Не-Маркетинг еще немного посидел на ступеньке, а потом поднялся, схватившись, как старик, обеими руками за черные крашеные железные перила, и стал медленно, устало спускаться вниз по лестнице. Он ещё долго спускался вниз после того, как дробь сбегавшего по лестнице подростка перестала доноситься.
Выйдя с лестничной клетки, Не-Маркетинг так и не смог найти подростка: он осмотрел оба зала кафе, вышел на улицу, посмотрел по сторонам, но подростка нигде не было. Было уже невероятно поздно, рабочий день, конечно же, уже кончился...
«Стоит ли мне вообще идти в эту ненормальную фирму?!» – спрашивал себя измученный Не-Маркетинг. Впервые за этот день ему захотелось просто пойти к себе на квартиру, лечь на кровать и лежать-отдыхать до тех пор, пока мучительно не захочется есть. Но тут же он с забытым за всеми событиями ужасом вспомнил про то, что у него нет квартиры, в которую можно было просто спокойно придти, открыть дверь своим ключом и прилечь отдохнуть – скорее всего в квартире сейчас может быть хозяйка, которая дожидается его возвращения, чтобы устроить дикий скандал. В то, что она действительно решится вышвырнуть его вещи на лестничную клетку, где их тут же растащат соседи-алкоголики, Не-Маркетинг не верил. Постояв немного на тротуаре, – то и дело его толкали спешившие к метро люди, – Не-Маркетинг отчего-то с ностальгической тоской вспомнил, как он накануне спал под деревом в ночном Измайловском парке.
«Слишком поздно!» – отвечал он себе. – «Слишком поздно куда-либо идти! Уже ничего не нужно делать, уже все сотрудники давно разошлись по домам, и никак невозможно выполнить распоряжение Главы представительства». Рассуждая подобным образом он, тем не менее, зашагал в сторону метро, но вовсе не для того, чтобы поехать домой – некое странное ощущение понуждало его не обращать внимания на все логические доводы и поехать в фирму-организатор кинофестиваля фильмов ужасов.
Он достаточно быстро дошёл до станции метро, вошёл в вестибюль, спустился вниз... Через пятнадцать минут он уже торопливо шел в сторону выхода в город по станции, располагавшейся в самом центре.
Когда он оказался на улице, то вдруг почувствовал, что ему ужасно холодно. Это было странно, потому что внешне в атмосфере ничего не изменилось: то же небо, тот же закат. Только, пожалуй, в этом районе жизнь протекала гораздо более интенсивно: кругом было гораздо больше народа, больше шикарных магазинов, множество всевозможных дорогих и не очень ресторанчиков, в которых уже собирались люди, над входом в казино, мимо которого проходил Не-Маркетинг, уже зажглись неоновые огни.
Кинотеатр, в котором проходил кинофестиваль фильмов ужасов, располагался в самом центральном, самом фешенебельном квартале Москвы. До кинотеатра оставалось не более пяти минут ходьбы. Не-Маркетинг вдруг ужасно занервничал.
«Я запрещаю вам приходить в этот кинотеатр! Если вы еще раз появитесь в холле или зрительном зале этого кинотеатра – пеняйте на себя!» – звучало в его ушах предупреждение человека в черном. Не-Маркетинг решил появиться...
«Ведь мне уже терять нечего – я смертник!» – говорил человек в черном Не-Маркетингу, Не-Маркетинг решил появиться в его офисе, несмотря на столь решительное предупреждение.
«– Просто даже интересно, что он мне сделает?! – проносилась в его голове настойчивая информация. – Что он мне сделает?! Что он вообще может мне сделать?!
– Он ничего не может мне сделать.
– К тому же, уже слишком поздно идти туда, я, скорее всего, никого в офисе не застану. Хотя, кто знает, вероятность того, что человек в черном надолго задерживается после официального окончания рабочего дня очень высока!»
Не-Маркетинг был уже у подъезда кинотеатра. За стеклом витрины – несколько плакатов: американского фильма, видимо, текущего репертуара, плакат ленты из тех, что шли в рамках кинофестиваля фильмов ужасов, какие-то рекламные материалы будущего репертуара. У самого входа Не-Маркетинг на мгновение задержался, но потом решительно схватился за дверную ручку и через мгновение был уже в холле кинотеатра. На него смотрела та же полукруглая барная стойка, афиши и фотографий в красивых рамочках, развешанных на квадратных колоннах, подпиравших свод.
Всё тот же дальний угол холла, и всё та же узкая металлическая дверь. Вновь Не-Маркетинг прошел за дверь и оказался на тесной лестнице, что вела на верхние этажи здания. Не-Маркетингу показалось, что плафоны, висевшие под потолком испускают еще более холодный и безжизненный свет, чем когда он был здесь в первый раз. Не-Маркетингу решительно не нравилась эта лестница. Что-то в ней было не так.
Миновав несколько узких и длинных пролетов, Не-Маркетинг оказался перед другой металлической дверью, которая вела в тот самый полутемный коридор, из которого можно было попасть в кабинет человека в черном. Лестница, как и в первый раз, была совершенно пуста, – Не-Маркетинг не встретил на ней ни одного человека, но едва войдя в коридор, он тут же наткнулся на двух господ в строгих деловых костюмах и галстуках, которые курили, стоя возле никелированной пепельницы на длинной металлической ножке – такие обычно ставят в общественных местах.