Вихри перемен
Шрифт:
Дубравин не рискнул занять место в президиуме, хотя, по сути, он-то и есть главный организатор этого действа. Сел в первом ряду рядом с Дианой Уржумовой и Андреем Паратовым.
– У нас ну точь-в-точь комсомольская конференция, – низко склоняясь к его уху, нежно шепчет Диана так, что со стороны может показаться – воркуют голубки.
Дубравин аж весь подбирается от этого шепота. И долго не может сосредоточиться на выступлении главного.
А Хромцов, поправив очечки на остреньком курносом носике, говорит о том, что газета очень сильно рассчитывает
– Газета сильна своим читателем. А наш читатель живет в основном в провинции. Там, где работаете вы – наша опора и поддержка, – заканчивает он.
Народ, польщенный таким доверием высокого начальства, одобрительно гудит и аплодирует. Хромцов покидает президиум сразу после выступления. Его провожает до машины Коля Сурнин, коммерсант первой волны. Владику надо в аэропорт. Он торопится в Москву.
А семинар продолжается своим чередом.
«Японский бог! – думает про себя Дубравин, слушая выступления. – Как по-разному эти люди представляют себе свою будущую деятельность. Да и приехали сюда многие совсем не для работы. Кто-то просто хочет использовать возможности молодежки. Кто-то отдохнуть на халяву. А у этих уже громадье планов. Они уже мысленно создали газетную империю. Как там говорится? “Раззудись плечо! Размахнись рука!” Представители из пятидесяти точек бывшей необъятной империи делят шкуру убитого советского медведя!»
В это время на трибуну, прихрамывая, с костыликом, вылезает рыжий конопатый коротышка с такой же рыжей растрепанной бороденкой. Это бывший собкор молодежки в одной из южных республик Степан Гоманюк. Нынче он живет здесь, в Украине.
– Я вот что вам скажу, панове! – заявляет он с трибуны скрипучим противным голосом. – Нам, вообще, надо определиться с тем, кто и на каком участке будет издавать нашу газету. Я считаю, что право представлять ее интересы во всей Украине должно быть предоставлено мне, то есть Киевскому пункту!
– Чего?! – срывается с места и несется по залу к микрофону молоденький кудрявый мальчишечка из Днепропетровска Юрка Кулибабер.
– Неправильно! – кричит прямо из правого дальнего угла зала Львовский собкор Петро Убейкобыло. – Узурпация не пройдет!
«Сегодня у нас тут прямо как у Господа Бога в начале творения. Полный хаос из людей, б…й и идей, – думает Дубравин. – Ну прямо как дети лейтенанта Шмидта! Уже начали делить участки! Надо это пресекать! Мы приехали сюда вовсе не делить, а преумножать!»
Но, к счастью, Протасов, сидящий в президиуме, тоже понимает, что они так далеко не уедут, и сначала прерывает оратора, строго стуча по графину с водой металлической ручкой. А потом и вовсе сгоняет неуживчивых украинских партнеров обратно в зал.
– У нас тут получается по той поговорке. «В огороде бузина, а в Киеве дядька». Мы приехали говорить о векторе развития газеты. О перспективных направлениях. Огромных возможностях. А я вижу здесь все те же сепаратистские настроения. Так дело не пойдет.
Наконец-то! Он соколом, через две ступеньки взлетает на трибуну. Стоит с минуту молча. Ждет, пока в зале смолкнет шум. Вглядывается в эти такие разные лица.
«Что же вам сказать, дорогие вы мои? Чем вдохновить вас на жизненный подвиг? Ведь здесь собрались люди, которые не хотят сдаваться, ныть и скулить. И им предстоит вместе сделать большое дело. Спасти газету. Спасти себя. Построить какую-то новую жизнь для всех. В конце концов, показать пример».
Но думает он об одном, а говорит простые и будничные слова:
– Приветствую вас в этом замечательном городе! Надеюсь, что все вместе мы найдем решения стоящих перед нами проблем. Сегодня мы находимся только в начале пути. Я же вижу его таким. Сейчас большая часть из нас делает новую телепрограмму и размещает на освободившихся площадях местную рекламу. Но мне уже поступили перспективные предложения. Покупать бумагу. Самим собирать местные новости. И делать местную полноценную рекламно-информационную вкладку в нашу молодежную газету. А дальше я вижу новые перспективы. Мы сможем создавать новые продукты. Расчеты показывают, что местной рекламы хватит и на то, чтобы окупать полноценные газеты…
После его выступления как-то само собою все начало успокаиваться. Конечно, они все еще буровили свое. Говорили о подвигах, которые они совершают во имя любимой молодежки. Пытались нажимать на различные местные особенности взаимоотношений с властями новых независимых государств. Но тон обсуждения изменился. Стал более деловым, конкретным и понятным всем в этом красивом зале.
Семинар, ведомый твердой рукой, набрал ход и покатил по заранее проложенным рельсам…
Саша Бябушев проявил чудеса изворотливости. После обеда всех ждал сюрприз – катание на паруснике. Да не просто на паруснике, а на настоящем пиратском бриге. Саша зафрахтовал за смешные деньги посудину, на которой когда-то снимался фильм о капитане Бладе по роману Рафаэля Сабатини.
У Ялтинской набережной их ждет двухмачтовый деревянный бриг со всеми положенными атрибутами. Бутафорскими парусами, старинными чугунными пушками на колесиках, резными перилами, круглым штурвалом, бушпритом и даже командой в полном пиратском снаряжении. Карнавал, да и только!
Входящих по деревянному, качающемуся трапу дам и кавалеров встречает колоритный боцман. Огромный одноглазый и пузатый детина в полном пиратском снаряжении с саблей на боку и трубкой в зубах. Пыхтя вонючим табачищем, в драной тельняшке и босиком он стоит прямо на пирсе, куда подъезжает автобус, полный молодого пижонистого народа с жеманными московскими красавицами впридачу.
– Прошу вас! – громовым голосом, похожим на иерихонскую трубу, приглашает он гостей на палубу, где выстроился живописный в лохмотьях, одичалый экипаж во главе с небритым, но не лишенным галантности капитаном.