Вихри Валгаллы
Шрифт:
Женщина слушала меня, чуть наклонив голову, лицо ее постепенно вновь принимало обычное выражение.
Она подняла с пола, грациозно присев, лежавшую под вешалкой скомканную мужскую рубашку, надела в рукава и застегнула две нижние пуговицы. Прикрыла свои прелести, но стала от этого еще более привлекательной.
Кажется, я действительно уже видел ее раньше. Так знакомы эти длинные загорелые ноги каких-то особенно плавных очертаний, гладкий подтянутый живот, характерный поворот головы, необычный, изумрудный оттенок глаз… Имя, еще бы услышать ее имя,
Приподнявшись на подушке, я собрался повторить свой вопрос и увидел, как женщина, воспользовавшись моментом моей слабости или промедления, отскочив за порог, потянулась рукой, подняла стоящую в кухне у стены короткую винтовку незнакомой системы и неуклюжим движением, оттопырив локти, направила мне в глаза черное колечко дула.
Не помню, успел я дернуться навстречу, был ли вообще выстрел, только постель подо мной качнулась, завертелась, стремительно набирая обороты, веселый золотисто-розовый свет померк. Секунду еще я различал в накатывающейся мгле словно вырезанный из черной бумаги женский силуэт, потом он растворился в визжащей, как циркулярная пила, вязкой темноте…
Выходит, что я умер вторично.
…Серый, вспененный, предштормовой океан. Под ногами дергается и раскачивается узкая палуба. Низко летят клочковатые, почти черные тучи. Грудами валяются, со звоном перекатываются от борта к борту гильзы малокалиберных пушек. И я, цепляясь руками за тонкие леера, бегу по этой палубе вперед, на полубак, где в кресле наводчика скорострельного орудия косо висит женщина в ярко-алом комбинезоне, касаясь мокрых досок настила длинными золотистыми волосами.
Я вижу, как справа по курсу, в полукилометре или чуть дальше, бледным бензиновым пламенем горит низкий торпедный катер.
Но мне на него сейчас совершенно наплевать. Рискуя сорваться в кипящие волны, я наконец добрался до лафета, упал возле женщины на колени, увидел вспоротый осколком спасательный костюм и развороченную, с торчащими обломками ребер рану под правой грудью.
Немедленно надо что-то делать, но вот что? Под руками нет даже индивидуального пакета. Еще минута, две – и женщина умрет. А может быть, уже?.. Разве живут с такими ранами? Но что же тогда будет со мной?
Настолько непереносим был охвативший меня ужас, что я рванулся вон из этого кошмара. И – проснулся? Или…
Рванувшись вон из этого кошмара, я вырвался не только из него, а вообще отовсюду, где был и не был. И увидел Вселенную. Как уже видел раньше: будто бы извне, хотя и не понимал, как это возможно. Если она бесконечна во времени и пространстве, значит, по определению не могло существовать никакого «извне».
Однако так было, и это не противоречило каким-то специальным, высшим законам мироустройства.
Более того, вселенных было много, занимающих одно и то же место «пространства», как бы вложенных друг в друга, отличающихся «фактурой» и «цветом». Это означало, что некоторые существуют сейчас, другие в «прошлом» и «будущем», если принимать за точку отсчета то место и время, где находился «сейчас» я сам. Были такие, что существовали до Большого взрыва, и такие, что возникнут после всеобщего гравитационного коллапса. Все вместе можно было бы назвать Метавселенной. Та часть моего сознания, которая сохраняла связь с исходной личностью, умела оперировать земными понятиями и знала, что видимая мной картина охватывает примерно десять в семидесятой степени лет и полсотни миллиардов парсеков. Дальше все сливалось в слабо фосфоресцирующую дымку.
Я ощущал себя локализованным в известных размеров физическом объеме и одновременно размазанным вдоль пронзающих десятки измерений волновых каналов и струн, словно был невообразимых размеров мыслящей амебой с триллионами псевдоподий и бесконечной скоростью передачи нервных импульсов.
Я понимал, если вообще уместен этот термин, не передающий и доли процента смысла моей нынешней мыслительной деятельности, что сейчас происходит очередная попытка контакта с Держателями Мира или пока еще только подключения к созданной и контролируемой ими Великой Сети.
В тот момент я знал – этот контакт был непроизвольно инициирован Сильвией, включившей свой универблок, который пробил канал внепространственного перехода и тем самым вынес меня за пределы исходной реальности. А там вступили в действие уже другие законы. Мой мозг уподобился компьютеру, долго работавшему в «замкнутом режиме» и вдруг подключенному к сетям Интернета.
Я снова стал если и не равен Держателям по силе и возможностям, то вышел, выражаясь по-футбольному, в одну с ними лигу. А там уж как получится.
Это был наш очередной контакт, по-прежнему односторонний, но куда более глубокий, чем предыдущие. Мне приоткрылся механизм взаимодействия с Сетью, и я даже стал догадываться, каким образом возможно ею управлять. То есть, в идеале, приобрести неограниченную власть над Вселенной, возможность (или даже обязанность) поучаствовать в Игре реальностями в качестве союзника одной из сторон, а как-нибудь позже и в качестве независимой третьей силы.
Нужно было постичь самое главное – как выходить в Гиперсеть самостоятельно, без чьего-либо разрешения или поддержки. Пока что меня в нее «допускали».
Только зачем? И кто? Тот игрок, кто рассчитывает сделать меня своим союзником и потихоньку, оберегая от перенапряжения и срыва, вводит в курс дела или, наоборот, заведомый противник, решивший сжечь мой слабый пока еще, слишком человеческий мозг запредельной перегрузкой?
Сверхспособности Держателей заключались в том, что они постоянно пребывали вне времени и пространства, то есть не принадлежали даже и к Метавселенной, при этом постоянно воспроизводя в своем «сознании» ее полную информационно-динамическую копию. Выходило так, что они существовали уже тогда, когда не было еще и самого времени. Они создали его сами, для собственного удовольствия.