Викинг. Книга 3. Северный Альянс
Шрифт:
***
В начале июня колонна из нескольких карет и почти полусотни всадников взяла курс на Ригу. Понимая, что Курляндское герцогство станет моим домом на неопределенное время, я забрал с собой всех своих доверенных лиц на этой планете, кроме Гнома. В том числе и Марию с детьми, которая сама этого захотела и чему был несказанно рад Добрый.
Честно сказать, но перед отъездом в Курляндию я немного нервничал. Ведь я заходил в совершенно неизвестную мне реку. Одно дело совершить диверсию или даже организовать производственную компанию в России, не говоря уже о выдаче советов императрице о том, как лучше организовать жизнь, и совершенно другое приехать в чужую
Возьмем, например, крепостное право. Имея для себя ясное представление о его неприемлемости ни в каком виде, я понимал, что просто издать бумажку о его отмене недостаточно. Нужно еще создать такие законодательные и экономические условия, чтобы свободный человек мог где-то заработать и прокормить свою семью. Значит ему нужна либо свободная земля для работы на ней, либо рабочее место на производстве, либо он должен организовать свое дело, для которого нужен стартовый капитал и какие-то специальные навыки. И вот здесь мои знания, как это организовать, а не продекларировать, были практически на минимальном уровне.
Нет, учитывая, что Курляндия была промежуточной точкой моего пути, можно было поступить, как младший Бирон, которого я еду смещать. То есть, тупо укатить в Европу и готовиться к походу на Стокгольм. Но в том то и фишка, что Курляндия была идеальной возможностью хоть немного разобраться во всей здешней кухне.
***
Информации о том, где находится уже бывший герцог Курляндии у меня не было, но подстраиваться под его «напряженный» график я не собирался. Екатерина передала мне письмо для него, в котором сообщала, что ждет его в Санкт-Петербурге, где выделит ему особняк и содержание для продолжения его никчемной жизни. Появится, отдам. Мне это было, естественно, не по нутру, но я свое мнение по данному вопросу пока держал при себе. Оказавшись вскоре в предместьях Риги, я встретился с командиром Рижского драгунского полка, подтвердил ему свои полномочия, но от помощи отказался, сказав, что справлюсь собственными силами.
Захват дворца Добрый провел без меня, обосновав тем, что мне, как будущему герцогу заниматься этим не стоит, с чем я спорить не стал. К тому же, парням все равно нужно привыкать действовать самостоятельно. Сам захват, по словам Доброго, прошел буднично, как на тренировке. Бойцы, вооруженные кожаными дубинками набитыми песком, переехали герцогскую охрану даже не запыхавшись. На следующее утро кавалькада моих карет проследовала мимо столицы, сразу в Руэнтальский дворец, где меня уже встречала моя охрана.
Смена власти в герцогстве прошла, к моему искреннему удивлению, предельно спокойно, словно герцоги здесь менялись пару раз в год, не меньше. Видимо наличие или отсутствие герцога не сильно влияло на жизнь обывателей. А вот объявление о независимости от Речи Посполитой было воспринято позитивно и я даже объявил по этому поводу национальный праздник, выкатив из огромных герцогских подвалов полсотни бочек пива и медового шнапса и устроив на центральной площади Митавы народные гулянья.
***
Через неделю в Руэнтальский дворец прибыл представитель курляндского рыцарства, так называемый «секретарь дворянства» барон Отто фон дер Ховен, которого я, учитывая мое отвращение к бессмысленному церемониалу, принял в своем рабочем кабинете.
Барон пройдя в кабинет немного замешкался, видимо определяясь, как ко мне обращаться.
– Доброго дня барон, присаживайтесь! – обратился я к нему на немецком и показал на кресло, – Вы говорите по-русски? Я еще не совсем освоил немецкий, чтобы обсуждать серьезные вопросы!
– Благодарю, ээ, ваше высочество! – на хорошем русском титуловал он меня, как герцога королевской крови, видимо в последний момент решив перебдеть, чем недобдеть, – Вы позволите взглянуть на ваши бумаги?
Убедившись, что оба соседствующих монарха признают меня герцогом, наследником Кетлеров, а король Польши еще и освобождает от вассальной клятвы, барон подобрался и уже четко, по деловому, спросил:
– Ваше высочество позволит узнать о его планах на будущее?
– Это вы барон должны мне рассказать о моих планах, – усмехнулся я и решил немного закосить под тупого вояку, хотя если не кривить душой, то это было близко к истине, – я больше солдат, чем политик. Поэтому, чтобы я тут не наломал дров, прошу вас для начала ввести меня в курс дела!
Со слов барона я понял, что попал в самую настоящую парламентскую монархию, в которой герцог был фигурой чисто номинальной. Сейчас, конечно, все немного изменилось, так как с обретением независимости у государства появились какие-никакие внешнеполитические функции, которые я точно не собираюсь полностью делегировать ландтагу.
Слушая барона, рассказавшего мне сначала о полномочиях ландтага, а после перешедшего к правам и привилегиям рыцарства, сохранившимся еще со времен Тевтонского ордена, мне сразу пришла на ум фраза из кинофильма «Место встречи изменить нельзя» про то, что «нет у вас методов против Кости Сапрыкина». Ведь и правда, в данный момент я мог побороть эту систему только развешиванием рыцарей на окрестных деревьях и полным переформатированием государства, а мои предварительные размышления о необходимости разобраться в здешнем хозяйстве были насквозь дилетантскими. Вспомнив тут же мудрость про дорогу в ад, вымощенную благими намерениями, я принял для себя решение и перебил барона:
– Благодарю барон, вижу вы прекрасно во всем разбираетесь. Давайте поступим так. Я не буду вмешиваться во внутреннюю политику, пусть все идет своим чередом. Но, как герцог, добившийся независимости Курляндии, по вопросам внешней политики последнее слово я оставляю за собой!
***
Видимо, местный бомонд, также, как и я понимал, что внешняя политика крошечного герцогства, окруженного европейскими тяжеловесами, будет, скорее всего, такой же формальностью, как и до обретения независимости, так что через три недели ландтаг утвердил мою кандидатуру единогласно. А еще через неделю я официально перешел в лютеранство, благо православным повторно креститься было не нужно, и принял присягу, завершив юридическое оформление вступления на престол. А уже на следующий день прибыл гонец с шифрованным письмом от Екатерины, в котором она просила меня в ближайшее время прибыть инкогнито в Царское село.
Интерлюдия "Не долго музыка играла"
Фридриха, прозванного Великим, правильнее было бы называть «Фартовым». Захватив Саксонию в 1756 году и разгромив на следующий год 70-тысячную французскую армию в сражении при Росбахе, Фридрих начал Семилетнюю войну за здравие, но уже в 1759 году, после триумфа русского оружия в сражении при Кунерсдорфе, историю великой Пруссии можно было бы заканчивать. Наголову разбитый Фридрих, у которого из 48-тысячной армии, осталось, по его же словам, меньше трех тысяч солдат, писал своему министру после битвы ««По правде говоря, я верю в то, что всё потеряно. Гибели моего Отечества я не переживу. Прощайте навсегда».