Викинги
Шрифт:
За всю дорогу проводники ни разу не раскрыли рта — даже не сказали, какой они путь выберут. Поэтому Гарольд не ожидал, что у ворот маленькой крепости один из них сурово обратится к нему:
— Если кто с тобой заговорит — назовись купцом. Нашему господину вовсе не нужно, чтобы в замке знали, что ты здесь.
— Не бойтесь, — ответил англосакс, — мне не впервой молчать, когда требуется.
Все трое въехали в форт, где, как обычно, толклось множество людей. Купцы привезли запасы пищи, ткани, оружие. Воины точили мечи и упражнялись в стрельбе из лука. То и дело
Рольф был уже немолод, но выглядел могучим. Он был из тех людей, которых время не разрушает, а только укрепляет. Если бы не лицо и не длинные белокурые воины, никак нельзя было бы догадаться, что герцог Нормандии — викинг. Он был одет по французской моде: на нем был очень красивый голубой плащ, расшитый золотом. Он на миг всмотрелся острым взором в гостя, потом предложил ему сесть на скамью.
— Надеюсь, путь вам был не слишком тяжек, — начал речь Роллон. — Я припоминаю: в это время года море не подарок.
— Признаюсь, государь, — живо ответил Гарольд, — я в душе отнюдь не моряк. Но прибытие мое вознаградило меня за все неприятности.
Рольф взял кувшин с пивом, наполнил кубок и предложил гостю, потом налил и сам себе.
— Викинги, как всем известно, любят пожить, — сказал он шутливо, — так что вы, не промочив горло, разговаривать со мной и не думайте!
Гарольд немного удивился такому предисловию, но без всякого неудовольствия отдал хозяину долг вежливости, о котором тот просил.
— Вот так-то лучше, — весело сказал герцог. — А теперь говорите, что привело вас в наши края.
— Моя государыня королева Огива просила передать вам послание.
— Огива? — удивился Рольф. — Я думал, она не переносит норманнов и всех людей северной расы. Или, вернувшись к отцу, Эдуарду Английскому, она настолько переменилась в мыслях, что собралась вступить в союз со старым врагом?
Как ни хитроумен был Гарольд, в словах нормандского герцога он не нашел и следа дипломатии. Королева предупреждала его об этом, но он невольно изумился и, главное, не скрыл своего изумления.
— Моя государыня, — сказал он несколько принужденно, — стояла рядом с королем Карлом, когда он заключил с Вашей милостью славный договор в Сен-Клер-на-Эпте.
— Когда он был принужден подписать этот договор, чтобы обеспечить себе мир, — уточнил Рольф. — А государыня Огива никогда не скрывала, что он ей противен. Но не бойтесь: если обстоятельства требуют, мы, викинги, умеем забыть прошлое, чтобы строить будущее.
— Тогда я перейду к делу: моя госпожа желает вернуть трон Франции своему сыну. Подлый узурпатор Рауль должен быть изгнан. И она желает положиться на вашу поддержку в таком славном деле.
— Но король Карл, ее супруг, насколько я знаю, еще не умер, — возразил герцог Нормандский. — Не торопится ли госпожа Огива?
Лорд Гарольд не привык к такой откровенности. Он хорошо владел тонкостями придворного языка, а язык, на котором разговаривали в Нормандии, очевидно, с языком английского двора не имел ничего общего.
— Король Карл находится в заключении в Перонне, да и здоровье его чрезвычайно слабо, — сказал он. — И пора уже, как вы сами сказали, подумать о будущем. В будущем же нет никого, кроме Людовика IV, законного французского короля.
— Я теперь не в войне с Раулем, — благоразумно заметил Рольф. — Чего от меня просит Огива? Пропустить ее войско или дать ей мое?
— Не всегда все проблемы решаются войной, — заметил Гарольд, понизив голос. — Вам ли этого не знать…
Преимущество перешло к английскому посланнику. При всей своей смекалке, Рольф должен был признать, что стрела попала в цель. Он понял, что должен выбрать, на чьей стороне ему быть в начинающейся борьбе.
Книга шестнадцатая
Эмма никак не собиралась допустить, чтобы какой-то мелкий рыцарь указывал ей, что делать. Дочь короля Роберта I и королевы Беатрисы из могущественного рода Вер-мандуа, она хорошо знала, насколько знатна, и не терпела, когда ею командовали.
— Ваше Величество, — умолял ее барон Эмерик, — король велел не принимать никого. Позвольте хотя бы доложить о Вас!
— Еще не пришел тот день, когда простой барон будет докладывать обо мне моему супругу, — холодно возразила Эмма. — Не забывайте: я королева Франции. Своим избранием на королевский престол Рауль обязан моей преданности, а главное — поддержке моей семьи.
Бедный Эмерик не нашелся, что возразить. Ничто не могло одолеть волю государыни. Она прошла по коридору до королевского покоя. Барон в отчаянье схватил супругу Рауля за руку, чтобы хоть так убедить ее не входить в покой. Эмма остановилась и прожгла его испепеляющим взглядом:
— Благороднейший Эмерик! — громко, ледяным тоном произнесла она. — Уберите ладонь с руки вашей королевы, не то, поверьте, вы горько пожалеете. Мне нужно безотлагательно говорить с моим супругом о весьма важных делах.
Барон подчинился повелению Эммы и тяжело вздохнул. Отворив дверь, Эмма вошла в спальню супруга. Рауля она застала в весьма не королевской позе. Какая-то юная блондинка, никак не ожидавшая появления государыни, выскочила из постели и, громко закричав, а потом всхлипывая, побежала прятаться в дальнем углу.
— Дражайшая супруга! — воскликнул Рауль. — Нехорошо так врываться в покои законного мужа.
— Я вижу, вы были заняты очень важными делами, — насмешливо произнесла королева. — Не прогневайтесь, но мне тоже нужно донести до вас последние вести из нашего королевства.