Викинги
Шрифт:
Девушка ниже наклонилась над книгой и прищурилась.
— Смотри-ка, — сказала она очень тихо, очевидно, задумавшись. — Тут такие смешные черточки. Вот эта шляпка вверху, да и эта сбоку, пожалуй.
— Ну да, — раздраженно ответил Ле Биан. — Это руны. Буквы такие, сколько можно толковать?
— Я не тупая, — ответила Жозефина, тоже рассердившись. — Я только хочу сказать, что эти черточки зачем-то, не знаю зачем, пририсовали позже. Сразу видно, что ты никогда не подделывал отметки в дневнике. А я хорошо навострилась переделывать нолик на шестерку, а четверку на семерку. Поупражняться только надо.
— Погоди-погоди! — возбужденно воскликнул молодой
Жозефина только что взяла новое пирожное, чтобы отпраздновать свою археографическую викторию. Дожидаться друга ей было уже не под силу.
— 1066! — воскликнул Ле Биан. — Ты понимаешь? Это же год кометы Галлея!
— Кометы? — переспросила Жозефина. — А почему уж сразу не полета на луну?
— Ничего ты не понимаешь, — восторженно отвечал Ле Биан. — 1066 год — это год завоевания Англии Вильгельмом Завоевателем, прямым потомком первого герцога Нормандского.
— А! — воскликнула девушка. — Это даже я знаю. Они там крепко поколошматили джон-булей и убили их короля Георга или Эдуарда, как бишь там его. Должно быть, я в тот день не прогуляла урок, вот и запомнила.
— Не Георга и не Эдуарда, а Гарольда, — уточнил Ле Биан. — Рассуждаем дальше: Евангелие относится ко времени правления Роллона; для простоты скажем — 911 год. А позднейшие приписки, должно быть, сделаны на полтора столетия позднее, в 1066-м. Но оно все время оставалось в одном семействе, в роду герцогов Нормандских.
Жозефина вытерла руки полотенцем и скривила губки:
— Отлично. Ну и что это нам все дает?
Ле Биан встал с места и взял девушку за обе руки, словно намереваясь попросить о чем-то очень-очень важном.
— Жозефина, — сказал он торжественно, — ты должна мне помочь. Мне совершенно необходимо посмотреть на гобелен из Байё. Но только не на копию, обязательно оригинал. Его надо рассмотреть как можно внимательнее.
В это же самое время в руанской комендатуре Шторман снял плащ и подошел к большому письменному столу. Он развернул коричневый сверток и достал оттуда стопку бумаги. Один из его людей поднес ему стакан чая. Шторман удобно уселся на стул, поднес чай к губам, надел маленькие круглые очки и уставился на первую страницу. Через несколько секунд он тихонько проговорил:
— Ну ладно, старый висельник Харальдсен, где бы ты ни был теперь, пора нам с тобой потолковать…
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. РОЛЬФ ПЕШЕХОД. НОРМАНДСКАЯ САГА
Рукопись доктора Олафа Харальдсена, профессора истории университета Осло
Книга одиннадцатая
Лондон, 923 г.
Две вороны
— Видите, сын мой, — сказала женщина, — сама природа дает нам важные уроки. Эти вороны — узурпаторы. Одну зовут Роберт, и царство ее продлилось не долее, чем взмах крыла. Вторая же ворона — Рауль, другой разбойник, что мнит теперь себя воцарившимся над землями вашего отца…
— А кот? — спросил мальчик (его звали Людовиком). — Он кто, по-вашему?
Королева Огива отвечала сыну, и лицо ее посуровело:
— Этот кот — вы, милый мой Людовик. Однажды вы вернетесь на французскую землю и призовете к ответу тех, кто изгнал нас из отцовского королевства. Они думали, что покончили с династией Каролингов, но не знают, что наш род никогда не признает себя побежденным. Бог не попустит совершиться такой несправедливости.
— Но если Бог с нами, — осмелился сказать в ответ Людовик, — как вы объясните, что мой отец Карл томится в мрачном и сыром каземате крепости Перонна?
Королева Огива остановилась и посмотрела на сына с гневом.
— Ваш отец совершил множество грехов, — сурово сказала она — Он столковался с нашими врагами, северными язычниками, и распустил своих баронов. Его время прошло — пришло ваше время. Даю слово Огивы, дочери короля Эдуарда Английского, что я верну вам ваш престол и вы восстановите нашу семью в ее законных правах. Пусть Робертины трепещут в своих замках и захваченных у нас доменах — час их пробил.
Людовик услышал за спиной тихое урчанье. На берегу реки, удобно улегшейся среди высоких трав, кот доедал свою добычу, а вороны завистливо смотрели на него. Мальчик подумал: чтобы свергнуть короля Рауля, ему нужно еще много смелости, много сил, но главное — союзников с сильным войском.
Многие на французской земле думали, что время Каро-лингов прошло и наступило время Робертинов. Новая династия уже не раз проявляла отвагу, успешно отражая викингов — дикарей, понимающих только язык силы. В этих битвах потерял свою жизнь Роберт; переселение Рольфа Пешехода с его людьми ничего не изменило. Людовик вздохнул. Он решился изо всех сил сражаться с теми, кто притворился, будто служит Богу, но нимало не отрекся и от своих кумиров.
Книга двенадцатая
Кнут Молодой, как всегда, сразу принялся возмущаться.
— Кто это придумал назначить нашу сходку в таком месте! Да в эти норы даже крот не полезет! Холодно, сыро, к тому же еще и ни зги не видно.
— Молчать!
Скирнир Рыжий так грозно прервал молодого воина, что никто и помыслить не мог возразить. Десять человек проследовали за рыжеволосым гигантом в тупик по узкому извилистому подземному ходу, лишь местами выложенному камнем. Скирнир постарел, но нисколько не утратил запальчивости. Он стоял прямо и горделиво, скрестив руки на груди, ожидая, пока маленькое собрание устроится напротив него. Хотя люди Севера жили на французской земле давно — иные уже несколько десятков лет, — своим обычаям в одежде они не изменяли. Норманны все так же облачались в длинные плагци из грубого сукна на широких застежках, а чтобы уберечься от мороза, который в это время года стоял крепкий, сверху накидывали на плечи еще звериные шкуры.