Виконт де Бражелон или Десять лет спустя (3 тома) Ил. Ж.Боже
Шрифт:
Часовой опустил ружье; его убедило достоинство, с которым были произнесены эти слова.
— Говорите, сударь, — отвечал он, — и если вы потребуете того, что зависит от меня…
— Благодарю. При вас есть офицер?
— Есть, наш лейтенант.
— Хорошо. Я хочу поговорить с вашим лейтенантом. Где он?
— А! Это другое дело! Входите.
Незнакомец величественно кивнул часовому и пошел вверх по лестнице.
Крики: «Посетитель к лейтенанту», перелетая от одного часового к другому, прервали первый сон офицера.
Натянув сапоги, протирая глаза и застегивая плащ, лейтенант пошел навстречу незнакомцу.
— Что вам угодно, сударь? — спросил он.
— Вы дежурный офицер, лейтенант мушкетеров?
— Да, я.
— Сударь, мне необходимо переговорить с королем.
Лейтенант пристально посмотрел на незнакомца и одним быстрым взглядом увидел все, что ему было нужно, то есть высокое достоинство под простой одеждой.
— Я не думаю, чтобы вы сошли с ума, — начал офицер. — Однако должны же вы знать, что нельзя входить к королю без его разрешения.
— Он разрешит.
— Позвольте мне, сударь, усомниться в этом. Король четверть часа назад вошел в свою спальню, и теперь он, должно быть, раздевается. Притом не ведено пускать никого.
— Когда он узнает, кто я, — возразил незнакомец, гордо поднимая голову, — он отменит запрет.
Офицер еще более удивился и поколебался:
— Если я соглашусь доложить о вас, назовете ли вы, по крайней мере, свое имя?
— Доложите, что с ним желает говорить Карл Второй, король Англии, Шотландии и Ирландии.
Офицер вскрикнул от удивления и отступил на шаг, на его бледном лице выразилось чрезвычайное волнение, которое неустрашимый воин тщетно старался скрыть.
— О ваше величество, — сказал он, — я должен был бы тотчас узнать вас.
— Вы видели мой портрет?
— Нет, ваше величество.
— Или вы видели меня прежде при дворе, до моего изгнания из Франции?
— Нет.
— Как же могли вы узнать меня, если никогда не видели ни меня, ни моего портрета?
— Ваше величество, я видел короля, вашего родителя, в страшную минуту…
— В тот день, когда…
— Да.
Облачко грусти пробежало по лицу короля; движением руки он как бы смахнул его и повторил:
— Можете ли вы доложить обо мне?
— Простите, ваше величество, — отвечал офицер, — но по вашему костюму я никак не мог узнать короля. Однако, как я уже сказал вам, я имел честь видеть короля Карла Первого… Но простите… я спешу доложить о вас.
Он сделал было несколько шагов, но тотчас вернулся обратно.
— Вашему величеству, — спросил он, — вероятно, угодно, чтобы это свидание осталось в тайне?
— Я этого не требую, но если возможно сохранить тайну…
— Это возможно, ваше величество. Я могу ничего не говорить дежурному при короле Но для этого вы должны отдать мне шпагу.
— Правда… Я совсем забыл, что к королю Франции никто не входит с оружием.
— Ваше величество можете составить исключение; но в таком случае я должен предупредить дежурных, чтобы сложить с себя ответственность.
— Вот моя шпага, сударь. Доложите обо мне королю.
— Сейчас, ваше величество.
Офицер пошел и постучал в дверь, которую тотчас открыли.
— Его величество король Англии! — доложил офицер.
— Его величество король Англии! — повторил слуга.
При этих словах приближенный распахнул обе половинки двери, и стоявшие снаружи увидели, как Людовик XIV, без шляпы и шпаги, в расстегнутом камзоле, чрезвычайно удивленный, направился к дверям.
— Вы, брат мой, вы здесь в Блуа! — воскликнул Людовик XIV, делая рукой знак приближенному и слуге, чтобы они вышли в другую комнату.
— Ваше величество, — отвечал Карл II, — я ехал в Париж в надежде увидеть вас там. Молва известила меня, что вы скоро приедете сюда. Поэтому я остался здесь: мне нужно сообщить вам очень важную вещь.
— Хотите говорить здесь?
— Кажется, в этом кабинете никто не услышит нашего разговора?
— Я отпустил приближенного и дежурного слугу; они в соседней комнате.
За этой перегородкой пустая комната, выходящая в переднюю, где сидит только офицер, которого вы видели, не так ли?
— Да.
— Говорите же, брат мой, я слушаю вас.
— Ваше величество, я начинаю, надеясь встретить в вас сочувствие к бедствиям нашего дома.
Людовик покраснел и придвинул свое кресло к креслу английского короля.
— Ваше величество, — продолжал Карл, — мне не нужно спрашивать, знаете ли вы подробности моих злоключений.
Людовик покраснел еще более и, взяв руку английского короля, отвечал:
— Брат мой, стыдно сознаться, но кардинал редко говорит при мне о политике. Этого мало: прежде мой слуга Ла Порт читал мне исторические сочинения, но кардинал запретил эти чтения и уволил Ла Порта. Я должен просить вас рассказать мне о своих несчастиях, как человеку, который ничего о них не знает.
— О, ваше величество, если я расскажу все, с самого начала, то тем более пробужу в вас сострадание.
— Говорите, говорите!
— Вы знаете, государь, что меня призвали в Эдинбург в тысяча шестьсот пятидесятом году, во время экспедиции Кромвеля в Ирландию, и короновали в Стоне. Через год Кромвель, раненный в одной из захваченных им провинций, вновь напал на нас. Встретиться с ним было моей целью, уйти из Шотландии — моим желанием.
— Однако, — возразил молодой король, — Шотландия почти ваша родина.