Виконт де Бражелон, или Десять лет спустя. Том 2

Дюма-отец Александр

Шевалье готов был уже выругаться, но, подняв голову, узнал в одном из них суперинтенданта. Спутника Фуке шевалье видел в первый раз. То был его преосвященство епископ ваннский.

Встретившись с высокопоставленной особой и принужденный, как того требовал этикет, извиниться, хоть он и сам ожидал извинения, шевалье отступил назад. Так как г-н Фуке пользовался если не дружбой, то всеобщим уважением; так как сам король, хотя и ненавидел его в душе, все же обращался с ним как с лицом значительным, шевалье сделал то, что сделал бы и сам король: он поклонился г-ну Фуке, который, в

свою очередь, благожелательно его приветствовал, видя, что этот дворянин толкнул его нечаянно и без всякого дурного намерения.

А затем, узнав шевалье де Лоррена, он сказал ему несколько любезных слов, на которые шевалье пришлось отвечать.

Как ни краток был этот диалог, шевалье де Лоррен с крайним огорчением увидел, что преследуемый им незнакомец успел скрыться.

Приходилось отказаться от преследования, и он решил поговорить с г-ном Фуке.

– Ах, сударь, – сказал он, – как вы поздно. Все были очень удивлены вашим отсутствием, особенно принц, недоумевавший, почему вы не явились на приглашение короля.

– Нельзя было, сударь. Я только сию минуту освободился.

– В Париже спокойно?

– Совершенно спокойно. Париж не роптал на последний налог.

– Понимаю: вы хотели сперва удостовериться, как будет принят налог, и только потом явиться на наш праздник.

– Все же я немного запоздал. Поэтому я обращаюсь к вам, сударь, с просьбой ответить мне, в замке ли король и могу ли я увидеть его сегодня же или должен буду подождать до завтра.

– Мы потеряли из виду короля с полчаса назад, – отвечал шевалье.

– Может быть, он у принцессы? – спросил Фуке.

– Не думаю, потому что я встретился с принцессой, возвращавшейся домой по малой лестнице; если только этот дворянин, с которым вы столкнулись, не был сам король…

И шевалье сделал паузу, ожидая, что услышит сейчас имя человека, которого он преследовал.

Но Фуке ответил:

– Нет, сударь, это был не король.

Разочарованный шевалье поклонился, но при этом еще раз осмотрелся кругом и, заметя г-на Кольбера в группе каких-то людей, сказал суперинтенданту:

– Вот там, под деревьями, стоит человек, который даст вам более точные сведения, чем я.

– Кто он такой? – спросил Фуке, слабые глаза которого плохо видели в темноте.

– Господин Кольбер, – отвечал шевалье.

– Вот как! Тот человек, который разговаривает с факельщиками, и есть господин Кольбер?

– Он самый. Он отдает распоряжения по поводу завтрашней иллюминации.

– Благодарю вас, сударь.

И Фуке сделал движение, показывавшее, что он узнал все, что ему было нужно.

После этого шевалье, который, напротив, ничего не узнал, удалился с низким поклоном. Когда он отошел, Фуке, нахмурившись, о чем-то задумался. Арамис посмотрел на него с сожалением и грустью.

– Неужели, – сказал он, – вас волнует даже имя этого человека? Несколько минут тому назад вы были веселы и довольны и вдруг помрачнели от одного вида этого ничтожества. Неужели, сударь, вы перестали верить в свою звезду?

– Перестал, – печально вздохнул Фуке.

– Да почему же?

– Потому, что я слишком счастлив в данную минуту, – отвечал Фуке дрожащим голосом. –

Ах дорогой мой д’Эрбле, вы такой ученый, вы, наверное, знаете историю некоего самосского тирана. Что мне бросить в море, чтобы предотвратить надвигающееся несчастье? Ах, повторяю вам, друг мой, я слишком счастлив, так счастлив, что не желаю ничего больше того, что у меня есть… Я поднялся так высоко… Вы знаете мой девиз: Quo non ascendam! [2] Я поднялся так высоко, что мне остается только спускаться. Следовательно, мне совершенно невозможно верить в улучшение моей судьбы, ибо я достиг всего, что может желать человек.

2

Чего только я не достигну! (лат.)

Арамис улыбнулся, устремив на Фуке свой ласкающий и острый взгляд.

– Если бы я знал, в чем состоит ваше счастье, – сказал он, – то, может быть, опасался бы вашей опалы, но вы относитесь ко мне как к истинному другу, то есть находите, что я гожусь и в несчастье. Я этим очень дорожу. Но мне кажется, я заслужил также и то, что время от времени вы будете делиться со мной вашими удачами, чтобы и я мог порадоваться им, так как вы знаете, что они мне дороже моих собственных.

– Дорогой прелат, – засмеялся Фуке, – секреты мои слишком нечестивы, чтобы я мог доверить их епископу, каким бы светским человеком он ни был.

– Вот глупости! А если как на исповеди?

– Ах, мне пришлось бы слишком много краснеть, если бы вы были моим духовником.

И Фуке снова вздохнул.

Арамис еще раз взглянул на него с той же улыбкой.

– Скрытность, – сказал он, – большая добродетель.

– Тише, – перебил его Фуке. – Вон та ядовитая тварь узнала меня и идет к нам.

– Кольбер?

– Да, отойдите в сторонку, дорогой д’Эрбле; я не хочу, чтобы этот пролаза видел нас вместе, а то он возненавидит и вас.

Арамис пожал ему руку.

– На кой мне дьявол его дружба? – удивился он. – Разве у меня нет вас?

– Да, но, может быть, когда-нибудь меня не станет, – грустно ответил Фуке.

– Ну, если такое время наступит, – спокойно заметил Арамис, – мы попробуем обойтись без дружбы господина Кольбера или же не станем обращать внимания на его ненависть. Но скажите мне, дорогой Фуке, почему вы, вместо того чтобы разговаривать с этим подхалимом, как вы его назвали, от беседы с которым я не вижу никакой пользы, – почему вы не отправитесь прямо к королю или по крайней мере к принцессе?

– К принцессе? – рассеянно проговорил суперинтендант, погрузившись в воспоминания. – Да, разумеется, к принцессе.

– Вспомните, – продолжал Арамис, – переданную нам новость о больших милостях, которыми стала пользоваться принцесса в последние два-три дня. Мне кажется, что в ваших планах и в наших общих интересах вам следует поухаживать за приятельницами его величества. Это единственное средство поколебать укрепляющийся авторитет господина Кольбера. Ступайте же как можно скорее к принцессе и заручитесь ее поддержкой.