Виктор Цой и его КИНО

Калгин Виталий Николаевич

Георгий Гурьянов: Я помню, как мы в Севастополе от моряков убегали… Это была какая-то прямо всепоглощающая страсть. Аудитория как во сне. Как на моих картинах. Одни моряки. Широкоплечие. Стадион Краснознаменного Черноморского флота. Огромное футбольное поле, сцена, а вокруг моряки. В общем, мы играем. Где-то середина концерта, какой-то горячий трек, и кольцо моряков вокруг сцены просто начинает сжиматься. Постепенно так… Наступает критический момент. И вот в середине песни,

я не помню какой, Витя бросает гитару, за ним, как по команде, Игорь, Юрик, и, не говоря ни слова, мы бежим. Из охранников сделали живой коридор, узкий такой… Это как в какой-то компьютерной игре… Мы бежим, выбегаем, а круг, это кольцо, замыкается. Я всегда думал потом – каково это, умереть в объятиях матросов? На стадионе Черноморского флота… У меня дух захватывает. Героическая смерть. Это круто. Жаль, не было камер никаких, со стороны это очень круто было смотреть, наверняка. Кинематографично. А вообще я все принимал с удовольствием. Мы же были на своем месте и занимались своим делом. Ничего такого сверхъестественного. Случалось все то, что должно было случаться. И, по-моему, очень здорово. Мне всегда хотелось на это посмотреть из зала¹⁵⁴.

Игорь Тихомиров: Концерт в Братске никак не мог состояться, потому что Шмильевич не мог с бандюками с местными разобраться. Не мог просто получить у них заработную плату за этот концерт. Они говорили, ты отыграй сначала, потом тебе дадим деньги. А Шмильевич, как человек, знающий всю зону и зональные все эти истории, конечно, требовал деньги вперед. И, в общем, довел он до такого предела, что народ взбунтовался, потому что стояли все на морозе и охреневали. А потом пошли и расхерачили всю гостиницу. Менты все разбежались просто¹⁵⁵.

Олег Толмачев: А фраза «корова, корова, корова»? Это как было. Юрик выпил слегка, он же не пил ему нельзя было пить из-за сердца. А тут выпил в Иркутске, почему он и снимал все это тогда. Никто не любил, особенно Тихомиров, чтобы снимали. А Вите, кстати, все равно было, снимают его или нет. Мы как-то понимали, что не надо, все серьезно. А тут Юрик выпил, мы едем, а тут корова. «Ооо, корова, корова, корова»… «Вымя, вымя, вымя»… И все начали – только кого увидят и давай: «Ооо! Утка, утка, утка»… И понеслось. Где ни едешь – все: «Бутылка, бутылка, бутылка», «Кошка, кошка, кошка»…

Я вот сейчас думаю, все эти гастроли. Везде были проблемы с аппаратом. Да его, по сути, вообще не было. Нас все гастроли обслуживали какие-то местные…

Что касается концертного времени. Я раньше просто выходил и говорил – сейчас выступит «КИНО», а потом подсмотрел, как у западных артистов делается, и начал. Такой-то, такой-то… Каспарян… Выходит. Гурьянов… Выходит. Стадион орет. А надо же время тянуть, у нас концертная программа всего на сорок-сорок пять минут, Цой больше не играл. Да и нельзя было петь больше – иначе разнесли бы к черту все их стадионы и залы.

Но платили-то нам за час двадцать. Вот мы и тянули время как могли.

А на разогрев все отказывались перед Цоем работать. Их же попросту закидывали болтами, гайками, вон французам как досталось в Питере… В общем, никто не хотел выставлялся. Но я как-то уговаривал. Сначала этих бедных уфимцев – «ЧК». И если в Уфе их не закидали, то в Ташкенте даже не дали выступить. Потом я «Альянс» уломал, этого бедного Журавлева, они один раз съездили – и все. Потом «Биоконструктор». На Украине «Красных». Потом уже попросту взял своего другана Глебова, который пел песни свои, неважно какие. Я говорю: Леха, тебе надо продержаться три-четыре песни, пятнадцать минут. Ты пятнадцать, я минут пять, пока всех представлю… Потом Цой… Вот уже вам час. А там где час, там и час десять-двадцать. Это же не просто – вышел Цой и спел. Нужно было все дожать…

А в Братске тогда мы вышли на сцену, звукачи стоят, надо играть, а питания нет. Спрашиваю – в чем дело? Питания нет. А вы что, не знаете, где питание? Нет, мы не знаем. И я понимаю, что куда-то по стадиону идет центральный провод, но куда и где он запитывается, не знает никто. Звукачи ребята обычные, они реально не в курсе. Тоже со стороны приехали, привезли аппарат, ничего тут на стадионе не знают. Работики стадиона разбежались, видя такое массовое недовольство. И на самом деле мы не можем начать играть, потому что не можем включить аппарат, даже объявить нельзя, что и как, потому что микрофон не работает. Я подхожу к трибунам, говорю, что сейчас все будет, надо просто питание включить. И что ты думаешь? Вася там, пьяный Кузьмич какой-то, лежит у батареи, я к нему, говорю,

включай питание, нам надо, он пошел, включил рубильник и все понеслось. Причем не сразу дали все питание, народ орет, а подсоединиться же тоже надо время. И по-моему, две или три песни ребята просто играли под мониторы. Звук был такой сырой, неотстроенный. Народ пел, народу все равно было. У Тихомирова надо спросить, они вместе с Цоем пели, все песни наизусть. Весь стадион. Тихомиров еще сказал тогда – я почему и запомнил – самый мощный и запоминающийся был концерт в Братске¹⁵⁶.

В ходе тура по стране группа выступила на двух значительных концертах – с 1 по 3 июня на фестивале МУЗЭКО в Донецке, и 24 июня в Москве, в Лужниках, в рамках праздника газеты «Московский комсомолец». А 13–14 июня, в Риге, на большой спортивной арене стадиона «Даугава. На каждом концерте побывало около десяти тысяч зрителей. Выступление продолжалось чуть больше 40 минут. Группа играла обычную по тем временам программу – 11 композиций из альбомов 1987–1989 годов.

Дмитрий Зелентов: Я был на двух концертах «КИНО», в июне 1990 года, в Риге, на стадионе «Даугава». На первый нас провели «Твины», которые тогда разогревали «КИНО», мы с ними дружили.

Кроме того, что концерт был впечатляющий, мне и сказать нечего. Увидеть Цоя живьем было вообще чем-то нереальным, поверить в то, что он рядом – невозможно. Таких впечатлений я никогда больше не получал в жизни. Один мой однокурсник по училищу даже смог пройти к сцене и подарить ему цветы. После концерта мы с черного хода ждали когда они все выйдут, и где-то минут через сорок я увидел Витьку в шаге от себя. Некоторым из нас даже повезло пожать ему руку, мы потом еще бежали за его машиной всей толпой¹⁵⁷.

17-19 июня 1990 года группа «КИНО» дала 6 концертов в Архангельске. По воспоминаниям очевидцев, на всех концертах был полнейший аншлаг. Журналист местной газеты «Правда Севера» Леонид Чебанюк, умудрившийся взять у Цоя интервью, вспоминал:

Брать интервью у Цоя было мученической мукой. Он этого категорически не хотел. Понятное дело – ему-то зачем. Тем более во время часового перерыва между очень напряженными и насыщенными концертами. Дворец спорта был забит не просто под завязку, не то что яблоку некуда было упасть – пять копеек между людьми было не втиснуть. Выручила организатор концерта Белла Высоцкая, которая о чем-то перетерла с Айзеншписом, и Цой согласился поговорить с корреспондентом. Только отвечал: да, нет, нормально, ну не знаю, изредка: наверное… Вот и все интервью¹⁵⁸.