Виктор Глухов агент Ада. Компиляция. Книги 1-15
Шрифт:
— Да, они хотят создать регентский совет, — кивнул я.
— Ну если нет другой возможности послужить Родине, а только как простой символ единения моей страны, то мне стоит согласиться с решением глав Домов. Как ты считаешь?
— Ты можешь сделать этот выбор. Но должна четко понимать, что ты будешь служить не Родине, а интересам лишь одной группы в совете, и то не самой многочисленной. Есть другой способ послужить своей Родине и вернуться как настоящая княгиня. Но он потребует от тебя мужества и наличие государственного ума.
— Интересное предложение для девушки иметь такое мужское качество
— Великий хан степи признал тебя княгиней. Он не будет вести дела с советом. Гвардия твоего Дома напала на посольство орков в столице. Они хотели убить меня. За это посол объявил войну совету, который инициировал нападение. У тебя будет войско, чтобы привести совет к покорности и разбить лесных эльфаров. Ты станешь настоящей освободительницей своей страны. И никто — понимаешь? — никто не осмелится сомневаться в твоем праве править.
— Войска даст хан?
— Формально — да. Но эти войска подчиняются мне. И чтобы ты не подумала, что народ тебя не примет с войском орков, я передаю тебе слова лера Чатра-ила. Дом князя признает тебя законной и полновластной княгиней. Об этом объявят глашатаи на площадях. И верные княжескому Дому эльфары плечом к плечу будут сражаться рядом с орками против предателей и захватчиков. У тебя есть свой секретарь, это лер Мерцал-ил.
Девушка вздернула бровки.
— Даже так! — Подумав, она произнесла: — Как это у тебя получилось?
— Это судьба, Тора, — улыбнулся я, ответив ей поговоркой снежных эльфаров.
— Когда все начнется?
— Надо подождать, когда большинство Домов определится, к кому они примкнут.
— Это правильно, — согласилась Тора. — Не хочу получить нож в спину, как его получил дед. — Она встала и подошла ко мне вплотную. — Ты сможешь меня полюбить, Ирридар? — спросила она, заглядывая мне в глаза, и этим ввела в ступор.
Синело небо в хлопьях пробегающих облаков. В густых ветвях меллирионов, шумя листвой, гулял ветер, и слышалось пение птиц. В высокой зеленой траве стрекотали кузнечики. Вечный лес казался красивой, беззаботной сказкой, наполненной волшебным очарованием и нежностью. Живи и радуйся. Но все это было лишь красивой картинкой, за которой пряталась угнетающая ненависть народа леса и его злоба ко всему, что было за пределами леса. Сами жители Вечного леса, как яд, разъедали и убивали первозданную красоту природы. От них исходили флюиды смерти. Они плыли по лесу и одевали его в мрачный смердящий саван.
Студенты из Азанарской академии находились между молотом и наковальней. В тылу отряда магов из Вангора жили ненавидящие людей лесные эльфары, и в их города не хотелось возвращаться. А впереди к лесу подходили кровожадные орки, не щадящие ни людей, ни лесных эльфаров. К эманациям смерти прибавились эманации страха.
«Скорей бы уже отсюда убраться», — думал каждый студент магической академии, пожив в лесу и вкусив его прелести. У них сложилось впечатление, что они находятся на пиру, где на столе вместе с изысканными яствами лежат разлагающиеся трупы. Хотелось бежать! И бежать подальше от этой эльфарской зачумленности. И только непреклонная воля графа Ирридара тан Аббаи Тох Рангора удерживала их вместе и заставляла исполнять возложенный на них долг.
Штоф в отсутствие милорда стал его негласным заместителем и руководил отрядом студентов академии Азанара. Ему помогал штаб из вассалов графа, и они своей сплоченностью и силой заставили слушаться разномастную студенческую братию. В помощь им были назначены Штофом десятники из простолюдинов, а тех с радостью поддерживали студенты из таких же, как они, неблагороднорожденных. Их было больше, и они зажали в своих тисках дисциплины аристократов так, что те боялись даже кинуть косой взгляд в сторону командира.
Но так было на учениях. В повседневной жизни простые парни и девушки продолжали по укоренившейся привычке обслуживать быт аристократов.
Прошел еще один день в учениях. Усталые, но довольные студенты вернулись в лагерь. Потянулись дымки от костров в небо. Студенты собирались группами и обменивались впечатлениями. Лица их потемнели от южного загара. Исчезла аристократическая бледность с лиц девушек. Свежий воздух, непрестанные физические нагрузки и простая, но сытная пища нарядили щечки красавиц ярким задорным румянцем.
В лагерь въехал всадник на ящере. Озабоченно осмотрелся по сторонам. У пробегающего мимо паренька спросил:
— Где мессир Штоф?
— Там, — махнул студент в глубь лагеря, — в офицерском домике. — Всадник поблагодарил и последовал дальше.
Штофа он нашел сидящим на крыльце.
— Привет еще раз, мессир Штоф, — с натянутой улыбкой поздоровался он.
— Так виделись уже, лер Вей лур. — Штоф поднялся, отряхнул сзади штаны. — Что-то случилось? — догадался он.
— Орки вошли в лес. Впереди основной орды широкой сетью идут разведчики, потом авангард. За ними двумя колоннами идут пешие молодые орки.
— Далеко?
— День пути отсюда.
— Когда нужно выдвигаться? — Штоф подобрался и стал предельно серьезным.
— Сегодня в ночь. Надо перекрыть им путь на север. Сомневаюсь, мессир, что мы их сможем задержать… — Лицо эльфара сморщилось, и он, не выдержав, отвернулся от человека. Покатал желваки по загорелым до черноты скулам и постарался успокоиться.
— Понятно, подкрепление ожидать не приходится?
— Скорее всего, нет. Я послал известие в Лист Ордая, но там сдвинутся с места только тогда, когда нас уже не будет. Да и нет там войск, все ушли на север. Удара на восток никто не ожидает. Нам приказано перекрыть им путь движения на север и продержаться до подхода основных сил.
— Понятно, — вновь повторил Штоф и спросил: — Вас что-то тревожит, лер Вей лур?
— Да, мессир Штоф. Несколько вещей. Орков значительно меньше, чем ожидалось, и все они пешие. Где-то прячутся их верховые всадники. Не знаете где?
— Да откуда, лер. Я же не орк.
— Тогда, может, скажете, когда появится ваш лорд, граф Тох Рангор.
— Он появится в нужное время, не беспокойтесь, лер Вей лур.
— Странно даже, — задумчиво проронил эльфар. — Граф появляется и исчезает внезапно. Я боюсь даже предположить, что наш лес стал проходимым для людей.