Вилла мертвого доктора
Шрифт:
– Вы по-прежнему владеете всеми этими домами?
– Некоторыми, скажем так. Вот Шеппард-Хауз, по поводу которого вы ко мне явились, доктор Фелпс меня просто уговорил продать, я этого совсем не хотел. Что, вы там были? – И, увидев, что Лайон помотал головой, продолжил: – Ну так побываете еще. Дом в этом огромном городе – единственный в своем роде. Второго такого просто нет. И не собирался я его продавать, но вы же не знали Фелпса? Он, если чего-то ему в голову взбредет, всегда своего добивался… Был из тех, кто рискует и не боится, – с такими работать трудно, но в результате – хорошо. Они – надежные. Но неудобные для многих.
– Кому же профессор Фелпс был
– А вот это вы с вашими коллегами, как я понимаю, сейчас и выясняете. – Митчелл прищурился. – Политикам, это ясно. Да, потом, и коллегам-медикам многим, наверное, его позиция была не в жилу. Вы человек здоровый, я тоже, бог милостив, но каковы у нас медицинские страховки и сколько людей их просто не может купить – это вы наверняка знаете. Но система сложилась десятилетиями и многих людей, особенно богатых, вполне устраивает. Попытайтесь что-то изменить – тут же кричат о социализме и пугают Кубой…
Я – человек совсем небедный, – Митчелл сделал паузу, – но я живу, как отец научил, и своих детей так же воспитал. Чем больше у тебя есть, тем больше ты должен думать о тех, у кого этого нет… А социализм – этим пусть политики друг друга пугают.
Лайон слушал, не перебивая. В конце концов, это все – об убитом Фелпсе, и все правда – он многим мешал. И кто знает, кто нажал курок – и кто велел нажать?
Дождавшись паузы, он спросил у Митчелла:
– О Шеппард-Хаузе всякое говорят. Что странная у этого дома история. Вроде даже привидения там появлялись?
– Стыдно вам, молодой человек. Вы хоть раз в жизни видели привидения? Вы посмотрите на этот научно-технический прогресс, который сейчас на каждом шагу. Интернет, скайп, социальные сети – вы в скольких состоите? На Фейсбуке проводите полдня, на Твиттере, где еще?
– Но это – черта нашего времени, – возразил Лайон. – Без этого сейчас никакая работа невозможна!
– Странно… А как же все эти работы делались лет двадцать назад, не говорю – пятьдесят? Да нет! – Уоррен махнул рукой. – Вы мне не начинайте рассказывать о необходимости всего этого и полезности. Просто – не знаю, задумывались ли вы об этом или нет, – все в этом мире двояко. Атомную бомбу сделали раньше атомной электростанции. И этот ваш интернет – он прекрасен и необходим, но сколько порнухи, насилия, убийств – и никак от этого не защитишься. Опять же – личная ваша жизнь, ничего не осталось, что вам принадлежит, только вам одному. Вот настоящие привидения, а вы мне о чем говорите?
– А я вам говорю о странностях Шеппард-Хауза. Они на самом деле есть или выдумки все это?
Уоррен сделал долгую паузу.
– Я бы вам по-хорошему мог сказать, что ничего такого не было, и все тут. Но вы умеете слушать. И когда я за бутылкой выходил и вернулся в комнату, вы поднялись с кресла. Не знаю, кто ваши родители, но вас хорошо воспитали. Поэтому давайте я порассуждаю вслух, а вы послушайте. Может быть, вам это пригодится, может быть – нет. Но ссылаться на меня вы не будете ни в коем случае. А если даже сошлетесь – я ничего не подтвержу, а факты… Нет никаких фактов. Ни у кого.
Значит, первым арендатором Шеппард-Хауза был Джей Хонкин – тогда замечательный актер, звезда Голливуда. Как все голливудские звезды тогда и сейчас, пользовался бешеным успехом. Потому он и въехал в Шеппард-Хауз. Дом ему понравился – это само собой, но и то его привлекало, что далеко это было от тогдашнего города, вроде бы небольшое загородное имение. И поклонницы его здесь не так доставали. Конечно, у него еще был дом, в Беверли-Хиллз, там он вел, так сказать, светскую жизнь. А здесь – прятался от докучливых почитательниц. В доме постоянно жили трое – служанка Сесилия, дама средних лет, английского воспитания – так мой отец рассказывал, захотите – покажу фотографии, есть где-то старый альбом. Такая пуританка с поджатыми губами. Она вроде бы и не улыбалась никогда. Шофер Дэвид – он водил для Джея «Линкольн L» – тогда, в начале двадцатых годов двадцатого века, – последний писк моды. И еще жила в доме любимая женщина Джея – Анжелика Кресчент…
Лайон уже окончательно попрощался с заранее намеченным жестким расписанием. Ладно, опять будет рабочий вечер, переходящий в ночь, – ему не привыкать. Удивляло другое – Уоррен Митчелл, очевидно, вообще способный рассказчик, вел разговор так, как будто все это видел своими глазами.
– Нет, я родился в тридцатом… – Митчелл спокойно поглядел на Лайона. – Просто вы уже поняли – я очень любил отца, до сих пор у меня мало что есть дороже этих воспоминаний. Нас было в семье трое детей – две старших сестры и я. И отец не то чтобы очень меня выделял, он всегда и везде старался быть справедливым, такой у него пунктик был, но все равно – меня и наказывали строже в случае чего, но и перепадало многое такое, чего сестры не знали. Он меня и на охоту брал, и на рыбалку. А так как человек он был простой, по-моему, и школу не окончил, не то что университет, то рассказывал мне вместо литературных историй истории из жизни.
И из техасского его прошлого – как они там стада пасли и с непокорными индейцами воевали, и потом – из Калифорнии. Его самого в этих рассказах не было, но умел он говорить так, что я до сих пор некоторые истории помню. А истории иногда бывали очень даже страшненькие.
И одна такая страшная история как раз и связана с Шеппард-Хаузом, это вроде старинного семейного предания. И посвящена она как раз этому звездному парню, Джею Хонкину. И я обещал отцу, что никогда и никому об этом рассказывать не буду, если только речь не идет о человеческой жизни. Но сейчас… – Митчелл посмотрел Лайону прямо в глаза. – Сейчас именно о жизни и идет речь.
Где может жить преуспевающий американский врач? Да где угодно, ответят вам. Но это «где угодно» содержит в каждой местности строго очерченный круг дорогих районов, городков или просто закрытых комплексов. В Лос-Анджелесе это вовсе не обязательно Бель-Эйр или широко известный благодаря Голливуду Беверли-Хиллз. Это может быть вполне и Студио-Сити, и добротный зеленый Шерман-Оакс… Олег сам жил в Шерман-Оакс и потому узнал без удивления, что дом семьи Ричарда Фелпса как раз здесь и расположен. Ну, конечно, к югу от бульвара.
Для человека, который в Лос-Анджелесе не жил – это, естественно, пустой звук. Какой там юг и какой еще бульвар? Ответы несложные: юг – это сторона света, а бульвар – в данном случае одна из центральных лос-анджелесских магистралей. Называется точно – бульвар Вентура. Совсем неширокая улица, по два ряда движения в каждую сторону, но битком набитая магазинами, мелкими и крупными бизнесами, кафе, ресторанами…
Иметь офис или бизнес на Вентуре – это престижно, адрес не вызывает дополнительных вопросов. Иметь дом к югу от Вентуры – тоже престижно, здесь дома, даже в одном квартале от бульвара, уже стоят значительно дороже. А еще южнее – еще дороже, потому что там сначала зеленые предгорья, а потом горы. А в них уже – кто что может и желает, от уютных небольших домиков до просторных вилл. Как и ожидал Олег, дом Фелпсов можно было отнести примерно к середине этого ряда – не рядовой дом, конечно, но и не вилла.