Вилла Pinot Noir
Шрифт:
– Ты где подцепил французку?
– Простите сеньор, я не совсем понял, кого Вы имеете в виду?
– Венерическую болезнь, которую ты носишь в себе? – бесстрастно спросил напрямую Дон Пино Неро. Жан вспыхнул от стыда. Потом обиженно проговорил:
– На каком основании, Вы сеньор, спрашиваете меня об этом? – с нескрываемой обидой спросил Жан.
– Вот возьми. – Дон Пино Неро сунул конюху клочок бумаги. – Это адрес врача. Скажешь ему, что я оплачу твое лечение.
– Зачем? Я здоров! – гневно вскричал конюх. – Вы смеетесь надо мной? – искренне спросил, возмущаясь, Жан.
– Ничуть. – Серьезно
– Нет, нет, что Вы? Я, конечно же, покажусь и приму все его рекомендации.
– Ну, вот это совсем другое дело. Вместо тебя, на время твоего отсутствия, поработает Ренуар. Ступай!
Жан вышел в просторные прихожие дома, и быстро сбежав по ступеням крыльца, очутился на лужайке с аккуратно подстриженной травой. В руках у него был клочок бумаги с адресом врача. Он вертел этот адрес в руках, не зная, что с этим делать. Жан не умел ни читать, ни, там более, писать в 26 лет. Ему ничего не оставалось, как обратиться к Ренуару за помощью, растолковать, где эта лечебница. Придумав предлог, он уверенными шагами вошел в пристройку к дому Дон Пино Неро, где жили слуги. На пороге показалась прачка Фаустина с тазом полным мокрого белья.
– Мэм, скажите, где мне найти Ренуара?
– Порядочные люди, сначала здороваются, а потом уже спрашивают. – Наставительно, тряся своими прелестями необъятного тела, отвечала Фаустина, приближаясь к Жану.
– Здравствуйте, мэм! – исправился конюх, и добавил, – Так, где Ренуар?
– Сеньор послал его в конюшню. И что, тебя уволили? – Любопытный огонек горит в глазах Фаустины.
– А, вам все-то знать надо?! – бросил на ходу Жан, направляясь в сторону конюшен…
Глава четвертая
Два месяца по тому Жан явился к Дону Пино Неро в кабинет без предупреждения. Сеньор внимательно осмотрел молчаливого конюха, затем нарушив тишину кабинета, спросил:
– Ты входишь, не здороваясь и не предупреждая о своем появлении, как к себе домой?
– Простите сеньор, но я рос без родителей, и меня воспитала улица.
– Ну да ладно. Так что привело тебя, столь поспешно прервав лечение?
– Доктор сказал, что я уже абсолютно здоров и могу работать.
Дон Пино Неро испытующе стал смотреть своими жгучими черными глазами в зеленые, как две виноградины, глаза юноши. Тот не выдерживая взгляда, опустил свои глаза, и, найдя на паркетном полу, щербинку, стал всматриваться в черноту паркетного пятнышка.
– "Да наверняка деньги кончились, которые я дал ему на лечение, вот и прискакал жеребцом ко мне". – Подумал Дон Пино Неро, – "Ну, что с этим делать?"
Далее последовала затяжная молчаливая сцена. Жан стоял, вперив взгляд в пол, а Дон Пино Неро быстро что-то строчил на листке писчей бумаги. Кончив писать, он сложил листок вдвое и засунул в конверт. Заклеив конверт, подписал его и аккуратно скрепил сургучовой печатью с начертанием родового герба Дона Пино Неро. Далее задул спиртовку, для разогрева сургуча. Взял конверт и протянул его Жану со словами:
– Отнеси этот конверт моему другу, капралу Феллини. Он служит в гвардейском кавалерийском полку Милана. Капрал определит тебя на службу по моей просьбе. Там ты пройдешь подготовку и курсы начальной школы. Дальнейшая карьера будет зависеть только от тебя. И помни, тебя природа одарила мужскими достоинствами, которые помогут тебе достичь всего в жизни, если умело воспользуешься ими.
Жан с искренним изумлением подошел к письменному столу и взял из рук сеньора конверт. Он уже хотел уйти, затем у двери резко повернулся и сказал:
– Простите, сеньор, я чуть не потерял голову от Вашего предложения и забыл Вас поблагодарить от всего сердца.
– Да будет тебе, Жан. – Растрогано сказал Дон Пино Неро. – Иди, служи, смею напомнить тебе, что у капрала и у тебя схожие судьбы. Как и ты, он рос без родителей, это должно сыграть свою роль. Ты ему понравишься, в письме я написал ему о твоем происхождении.
Жан, красный от смущения, выбежал на улицу, и мчался вдоль набережной Миланского Гранд канала в сторону гвардейских казарм.
А Дон Пино Неро в это время сидел за своим письменным столом в задумчивости, пытаясь собраться с мыслями, когда дверь тихо приоткрылась и в образовавшуюся дверную щель просунулась голова Ренуара. Сеньор взглянул в его сторону.
– Чего тебе?
– Да так, ничего особенного. Но я хотел спросить, когда мне возвращаться к своим прямым обязанностям комнатного слуги?
– Погоди еще немного. – Ответил Дон, пытаясь спровадить Ренуара. Но слуга уже вошел в кабинет и сказал.
– Видите ли, сеньор, я только что видел Жана, и подумал было, что он уже на службе.
– Дорогой Ренуар, Жан больше тут не служит. Будем дожидаться нового конюха. Я просил в письме капрала Феллини прислать вместо Жана. У него есть отставные конюхи с богатым опытом службы и ухода за лошадьми, так что все будет хорошо. – Дон Пино Неро выжидательно стал смотреть на слугу, пытаясь понять, почему он не уходит?
– А, когда мы вернемся в Мадрид? – по всему было видно, что Ренуар соскучился по обществу сеньора, и ему не очень-то хотелось возвращаться к лошадиному запаху конюшен на пригородной вилле.
Дон Пино Неро мысленно вернулся в Мадрид. В памяти возникли картины спешных сборов и бегство от преследовавших кредиторов. На Испанской границе его выпустили без проблем из страны. Депеша о его кредиторской задолженности еще не дошла до пограничных чиновников, и это было, кстати, так как в Милане умер отец Беатрис, оформив ей опекунство Дон Пино Неро, и там по завещанию ему досталась пригородная вилла и квартира в центре Милана с выходом на Соборную площадь Дуомо. А все поместье и винодельческий завод с обширными виноградниками, конечно же, по достижению Беатрис восемнадцатилетнего возраста перейдет ей. Конечно, он мог продать теперь уже свою наследованную недвижимость и расплатится с кредиторами, но райский уголок пригорода и центр Милана навеки очаровал его, и он дал слово сам себе, что никогда и не при каких обстоятельствах не покинет Италию, и этот центр всемирной моды Милан. Где знаменитый на весь мир "Teatro Alla Scala", великолепная галерея с торговыми рядами и музей искусств эпохи возрождения, да и сам город Милан, превратившийся в мировую сокровищницу моды, которая может уступить, и то лишь, по некоторым показателям, Парижу. С этой мыслью, Дон Пино Неро вздохнул, и сказал слуге: