Вилла в Италии
Шрифт:
— У него репутация юриста, умеющего урегулировать такие дела, — проинформировал мистер Джарвис.
Низенький, коренастый Фергюсон радикально отличался от мрачного Джарвиса, и не только как юрист. Никаких серых брюк в полоску и черного пиджака. Вместо этого адвокат носил мятый серый костюм, знававший лучшие дни, имел пристрастие к броским галстукам и, по твердому убеждению Джессики, никогда не носил шляпу-котелок.
— Ушлый тип, — усмехнулась леди Мелдон. — Но абсолютно прямой и откровенный. Сказал, что разводов по обоюдному
— Например, адюльтер.
— Или моральная жестокость, или недопустимое поведение. На самом деле разве это не сродни адюльтеру? Или умопомешательство.
— Ты же говорила, что Ричи ненормальный.
— Так-то оно так, но ни один судья ни на секунду этого не признает. Потом, еще есть такая причина, как оставление супруга.
— Ну вот, ты же его оставила.
— Это не считается, если оставленный не захочет вчинять иск. А он не хочет.
— Есть еще что-нибудь?
— Изнасилование, содомия, скотоложство, — рассмеялась Джессика. — Можешь себе представить старого зануду Джарвиса, произносящего в моем присутствии такие слова?
— Ричи тебе изменял? Нарушал супружескую верность?
— Да.
— Тогда у тебя есть основания.
— Не такие, чтобы я могла их использовать!
Джессика наотрез отказалась представить мистеру Фергюсону какие-либо подробности этого дела.
— Говорят, никогда не лги своему адвокату и своему бухгалтеру. — Делия бросила на подругу быстрый проницательный взгляд.
— Я и не лгу. Просто говорю — да, он нарушал супружескую верность. И — нет, третье лицо я не могу назвать.
— Жаль. Конечно, любой судебный иск с твоей стороны, особенно такой, который может быть оспорен, тотчас выплеснулся бы на страницы газет. Так что если не хочешь видеть чье-то имя в бульварной прессе…
— Ричи знает, что я не стану впутывать ту женщину. Он остается в выигрыше. На мне весь позор за то, что его бросила, а он держит гордую позу оскорбленного достоинства. — Она потеребила нитку на перчатке. — Ох, и зачем я только за него вышла? Тео говорит… — Джессика бросила на Делию быстрый взгляд и сменила тему: — Божественная местность!
6
Отдел новостей в редакции газеты «Скетч» этим хмурым серым утром представлял собой настоящее море света, а по степени активности напоминал пчелиный рой или муравейник. Звонили телефоны, убегали и прибегали мальчишки-курьеры, громко переговаривались через всю комнату прочие сотрудники.
Вращающиеся двери распахнулись, впуская в комнату Джайлза Слэттери.
— Мистер Слэттери! — немедленно окликнула его медная блондинка в обтягивающей юбке. — Телефонное сообщение. Ваша птичка упорхнула.
— Миссис Мелдон?
— Да.
Репортер в сердцах выругался.
Блондинка, которой доводилось слышать и не такое, не обратила внимания.
— Ее поденщица говорит, что она уехала к родне, в Йоркшир. Джим сейчас проверяет эту версию.
— Скажи Джиму, пусть, конечно, посмотрит, что там можно нарыть, но бьюсь об заклад, что она поехала не домой. Не слишком-то она ладит с мамашей и папашей в последнее время — те обожают Ричи Мелдона и очень злы на нее.
— Ее старики сейчас в Шотландии, — выкрикнул подвижный как ртуть молодой человек, который сидел на подоконнике, вертя в руках карандаш. — Гостят у богатых кузенов, Хасси-Лэндеров. Об этом сегодня утром есть несколько строк в колонке Уильяма Хики.
Слэттери закинул свой макинтош на вешалку для шляп, а мягкую фетровую шляпу — на пыльную гипсовую голову Карла Маркса, которую какой-то местный шутник водрузил на крышку картотечного шкафа. Потом сел и забарабанил пальцами по столу.
— Куда она могла податься? — размышлял репортер, задумчиво скривив рот.
— Пошли Сэма проверить паромы. Поскольку она водит машину, то может, конечно, быть где угодно, но у меня предчувствие, что леди Мелдон направилась за границу. На континенте будет легче укрыться от глаз муженька и прессы — вот как она рассуждает. Что ж, рассуждает неверно.
Слэттери сунул в рот тонкую сигару, чиркнул спичкой, прикурил, погасил и швырнул на пол.
— Вели Сэму поехать на тот аэродром в Кенте, как его там? Лиддский. Оттуда, если есть деньги, можно по воздуху переправить машину во Францию. Джессика укатила в Париж; эти проклятые бабы, сбегающие от мужей, всегда едут в Париж. Будь неладна эта чертовка, проскользнувшая у нас между пальцами. И вызвони мне мистера Мелдона.
— А он вернулся в страну?
— Откуда я знаю, черт подери! Вызвони, и все. Ясно?
7
Делия в молчании вела машину дальше, а в ушах у нее звучало: Тео, Тео, Тео… При звуках этого имени сердце по-прежнему сжималось. Тео, старший брат Джессики, любовь всей жизни, ныне женатый на ее сестре Фелисити.
— Значит, ты не сказала Тео, что едешь в Италию? — спросила Делия наконец.
— Конечно, нет — он тотчас рассказал бы все Ричи. А по-твоему, нет?
— Уверена, что нет! — В голосе Воэн против воли послышалось возмущение. — Ты на него клевещешь.
— Нет, это ты его идеализируешь. Господи, Делия, неужели у тебя это еще не прошло? Они женаты больше двух лет.
— Конечно, прошло, — солгала влюбленная. Следующие несколько миль они ехали в молчании. Потом Джессика спросила:
— Куда мы двинемся в Париже?
— Я думала, в тот отель, где обычно останавливаюсь. Он на левом берегу — не какой-то модный и шикарный, но чистый и удобный, с маленьким двориком, где можно посидеть и позавтракать, если погода хорошая.