Вилла
Шрифт:
— Уверяю тебя, он с лихвой наверстал упущенное. Как поживаешь, Тайлер? Все в порядке?
— Да.
— Трудишься в поте лица на компанию Макмиллана?
— Да.
— Других слов, кроме «да», ты не знаешь?
— Знаю. Я думал, ты в Нью-Йорке.
— Была, — сказала она, передразнивая его интонацию и кривя губы. — Теперь я здесь. Ты догадываешься, зачем понадобилось устраивать этот сбор?
— Нет.
— А если б знал, ты бы мне сказал?
Тайлер пожал плечами. София начала было задавать
Пилар внутренне напряглась, тут же почувствовав себя дурно одетой, непривлекательной, старой, толстой и обиженной. Этот человек ее бросил. А теперь явился с последней из тех, кого он ей предпочел. С женщиной моложе, красивее, умнее, сексуальнее его бывшей жены.
Ее мать не стала бы этого делать, но Пилар тем не менее поспешила им навстречу. Ее улыбка была радушной и естественной. Простые брюки и свитер Пилар выглядели элегантнее, чем модный наряд Рене, а в ее манерах сквозило природное благородство, которое не затмить никакими бриллиантами.
— Томи, как замечательно, что тебе удалось приехать. Здравствуйте, Рене.
— Здравствуйте. — Рене улыбнулась и провела рукой по рукаву Тони. Бриллиант в ее кольце ярко заиграл. Она выждала мгновение, чтобы убедиться, что Пилар его заметила. — Вы выглядите… отдохнувшей.
— Спасибо. — Она чувствовала, как слабеют колени. — Проходите, пожалуйста, усаживайтесь. Что будете пить?
— Не суетись, Пилар. — Тони рассеянно ткнулся губами в ее щеку. — Мы пойдем поздороваться с Терезой.
— Иди к матери, — вполголоса сказал Тайлер Софии.
— Что?
— Ступай же. Найди предлог и уведи ее отсюда.
Только тогда София увидела: сверкающий камень на пальце у Рене, смятение на лице матери. Сунув Тайлеру тарелку, она бросилась ей на выручку.
— Мама, ты мне не поможешь? Это минутное дело.
Подхватив Пилар под локоть, она вывела ее из комнаты и остановилась, только когда они оказались в библиотеке.
— Прости, мама, но я не могла на это смотреть.
— Господи. — Пилар попробовала засмеяться. — А я-то думала, как здорово я справилась.
— Ты держалась великолепно. — София подошла к матери, тяжело опустившейся на подлокотник кресла. — Но я хорошо тебя знаю. И Тайлер, судя по всему, тоже. Ее кольцо — показуха и дешевка, как и она сама.
— Что ты, доченька. Оно красивое, просто изумительное… Как и она. Все в порядке, — сказала Пилар и принялась нервно крутить обручальное кольцо, которое вопреки всему продолжала носить. — Правда, все в порядке.
— Ни черта не все в порядке. Я ее ненавижу. Ненавижу их обоих. И сейчас я пойду и скажу им это прямо в лицо.
— Не надо, Софи. Это бессмысленно.
«Ну разозлись же! Дай волю ярости и обиде, — думала София. — Делай что угодно, только не мирись с поражением».
— Как они посмели вот так войти и ткнуть этот бриллиант нам под нос. Он не имел права так с тобой поступать.
— Он имеет право делать все, что захочет. Не принимай близко к сердцу. Что бы ни случилось, он все равно твой отец.
— Он никогда не был мне отцом.
— София!
— Подожди. — Она злилась на себя, но не могла остановиться. — Он часто не сознает, что делает, в отличие от нее. Я ее ненавижу за то, что она перед тобой красовалась.
— Ты кое-что упускаешь из виду, доченька. Возможно, Рене его любит.
— Перестань.
— Какая ты циничная. Я ведь его любила. Почему же она не может? Он из тех мужчин, которые легко влюбляют в себя женщин.
София уловила печаль в словах матери. Сама не изведав любви к мужчине, она была способна по голосу узнать женщину, которая любила. Которая любит. Она расцеловала мать в обе щеки и крепко обняла.
— Ты немного успокоилась?
— Да. В моей жизни ведь ничего не изменится, правда? На самом деле ничто не меняется. Давай вернемся к гостям.
— Послушай, я знаю, что мы сделаем, — сказала София, когда они вышли в коридор. — Я перекрою свой график, найду время, и мы с тобой съездим на денек в институт красоты. Будем блаженствовать в грязевых ваннах, делать лечебные маски, тратить деньги на непомерно дорогие кремы и процедуры.
Дверь туалета, мимо которого они проходили, открылась, и оттуда показалась темноволосая женщина средних лет.
— По-моему, замечательная идея. Когда отправляемся?
— Хелен! — обрадовалась Пилар и поцеловала подругу.
— Пришлось срочно бежать в уборную. — Хелен одернула юбку серого костюма, слишком плотно облегавшую бедра, с размерами которых она постоянно боролась. — Столько кофе выпила, пока сюда добралась. Ты просто неотразима, София. Итак… — Она переложила портфель в другую руку и расправила плечи. — Подозреваемые собрались в обычном составе?
— Более или менее. Я не знала, что вы тоже приедете, — сказала София и подумала: если бабушка позвала судью Хелен Мур, значит, дело серьезное.
— Твоя бабушка настояла, чтобы я занялась этим делом лично. Она что, до сих пор держит вас всех в неведении?
— Похоже на то, — пробормотала Пилар.
Хелен поправила очки в черной оправе.
— Имеет право. Сегодня ее бенефис. Пойдемте взглянем, не готова ли она к выходу на сцену.
Синьора умела держать публику в напряжении. Она лично спланировала меню и не намерена была обсуждать дела за едой. Кроме членов семьи и Хелен Тереза пригласила своего самого доверенного винодела Паоло Борелли, а также Маргарет Бауэрс, возглавлявшую отдел сбыта в компании «Макмиллан».