Шрифт:
Глава 1
– Ваше Наипрекраснейшее Величество! Черная дыра определенно находится не здесь.
Король Волшебной страны Вильмонтейльн грозно нахмурил выщипанные брови и тут же поспешно разгладил сердитую морщинку на лбу пальцами, смоченными розовой водой с алоэ, который глубоко увлажнял кожу.
Этой хитрости он научился в мире людей у молодящихся ведьм, ведь магические кремы и тоники на него больше не действовали после того как он стал временно смертным человеком.
– Нет! Она точно здесь! Только взгляни на эту огромную трещину в кармане! В нее может провалиться все три волшебных королевства вместе с Ржавым лесом! Немедленно зашей ее, иначе я велю тебя казнить. Это мой лучший дорожный костюм! Какая небрежность! Просто возмутительно!
Дворецкий Фламиль, одетый в розовый кафтан с фиолетовыми бантами, покорно кивнул и трепетно передал швее расшитый золотыми нитями костюм Его Наипрекраснейшего Величества, в кармане которого образовалась катастрофа вселенского масштаба.
– И как же мне найти вход в этот каземат тьмы и ужаса? – задумчиво спросил король у своего верного помощника, застывшего возле трона рядом с деревянным манекеном, на котором красовался наряд, самолично придуманный и сшитый Вильмонтейльном для предстоящего смертельно опасного похода в неизвестность на поиски сгинувшего флаконом духов с личной силой.
– Вы говорите о черной дыре, Ваше Наипрекраснейшее Величество? – осторожно уточнил дворецкий, размышляя над тем, что правнук короля Аберона такой же сумасшедший, как его прадед.
– Конечно же, нет, Фламиль! – театрально всплеснул руками король и изобразил на лице крайнюю степень отчаяния.
Возможно, Вильмонтейльн и, правда, был в отчаянии, ведь все радости и печали начали оставлять неизгладимый след на его некогда безупречно прекрасном лице, которое стремительно покрывалось сетью мелких противных морщинок.
– Я говорю о мире смертных! С тех пор, как я вернулся домой, прошло целых три года по их летоисчислению! Никто не вызвал меня в гости через магическое зеркало! Я возмущен! И расстроен! Моя неблагородная жена даже не поинтересовалась, к лицу ли мне королевская мантия и не жмет ли мне лоб эта тяжелая корона!
Фламиль глубоко вздохнул.
Он служил многим королям Волшебной страны – коварным, похотливым, трусливым, жестоким, но… не самовлюбленным. Пожалуй, после превращения Его Наипрекраснейшего Величества в золотой песок, он станцует на его прахе, а затем подаст в отставку, тем более что ждать осталось совсем недолго.
– В мире людей прошло всего три месяца, Ваше Наипрекраснейшее Величество, в то время как у нас – сорок пять минут и восемнадцать секунд, если быть точным, – терпеливо ответил дворецкий, бросив полный надежды взгляд на тонкую струйку золотого песка в огромных напольных королевских часах.
– И за это столь непродолжительное время я так сильно постарел?
– Вы лишились магической силы, Ваше Наипрекраснейшее Величество, поэтому Ваше тело подстраивается под возраст, – в который раз пояснил дворецкий, – именно поэтому люди не могут жить в Волшебной стране. Долго по крайне мере, а вот счастливо – да, поэтому Вы можете провести оставшееся у Вас время, предаваясь любимым развлечениям, чтобы уйти в королевский склеп без каких-либо сожалений.
– Не быть этому никогда! – воскликнул король Волшебной страны и снова поспешно разгладил на лбу морщинку. – Из-за этой магической разницы во времени я войду в историю не как самый наипрекраснейший король, а как самый наиуродливейший!
Вильмонтейльн прикрыл глаза, пытаясь совладать с хаосом, который творился не только в его сознании, но и Волшебной стране, с которой он был связан магическими узами власти.
Королевство гудело, словно улей, ведь никогда бессмертными существами не правил смертный человек, пусть даже и королевской крови, что было дерзким нарушением древних законов и неслыханным случаем в истории.
– Как летит время! Мне кажется, что я уже целую вечность торчу в этом дворце! Фламиль! Почему подготовка к походу занимает столько времени? Я не могу больше ждать – ни единой секунды! Как же мне не нравится Акулий Пик! Настолько, что я готов отправиться в черную дыру хоть прямо сейчас! – снова воскликнул Вильмонтейльн и затем, немного успокоившись, продолжил. – Эти серые безвкусные стены внушают мне ужас. Не удивительно, что у прадедушки было всегда дурное настроение. Так и хочется взять Рубайлорд и насытить этот зал яркими красками. Красный цвет заметно оживил бы это помещение. Возможно, поэтому прадедушка охотно рубил головы и заливал тронный зал кровью, и сейчас я вполне разделяю его ненасытную жажду насилия и убийства.
Король поспешно вскочил на ноги и суетливо поправил море юбок и океан складок на своем царственном наряде, в котором выглядел, как золотистый кочан капусты, а затем с видом, полным царственного достоинства, направился в сад.
Побледневшие от страха придворные испуганно расступились перед ним, негодуя про себя на род безумных королей, телами которых была переполнена королевская усыпальница Волшебной страны, куда всеми силами хотели поскорей отправить и внезапно постаревшего Вильмонтейльна.
Глава 2
– Фламиль, ты уверен, что это и есть вход в черную дыру? – недоверчиво приподнял бровь король, рассматривая бурую земляную ямку на изумрудном садовом газоне, которая больно резала его привыкшей к высокой эстетике взгляд своим вульгарным и крайне неуместным присутствием. – Это больше похоже на кроличью нору.
– Увы, Ваше Наипрекраснейшее Величество, это всего лишь кротовая лунка. Садовник ее сию же секунду заделает, да так умело, что Вы, даже будучи бесплотным духом на том свете, никогда ее не найдете, а пока следуйте за мной к устью реки Синдебрас. Согласно легендам именно там располагается вход в легендарный мир, именуемый смертными людьми «черной дырой».
Вильмонтейльн поспешно шел в сопровождении отряда вооруженных красотой и стильными укладками воинов в новых синих мундирах по узкой лесной тропинке, окруженной Ржавым лесом.
Его лицо скрывала вуаль, но не потому, что он боялся загореть на солнце, как простолюдин. Он даже не взял с собой в поход зеркало, ведь не мог без внутреннего содрогания смотреть в него, и даже родниковую водку из кубка пил с закрытыми глазами, чтобы ненароком не увидеть в отражении тот кошмар, в который так стремительно превратился.