Виндера. Танец медных королей
Шрифт:
Рина и Альберт боялись пользоваться фонариком и сто раз прошли бы мимо, даже не смотря на помощь Проводника, но велосипед сам выехал им навстречу. Альберт шарахнулся при виде него: он уже привык к Собирашкам, но живые вещи до сих пор вводили его в ступор, потому что с ними он дела не имел. Рина придержала брата за плечо.
– Все в порядке, – сказала она и обратилась к велосипеду: – Здравствуйте! Большое спасибо, что вы за нами приехали! Я Рина, Семнадцатая Странница, а это Альберт – мой младший брат.
– Здрасьте, – сконфуженно
Велосипед целую минуту стоял неподвижно, прежде чем коротко мигнул им фонариком вместо приветствия.
– Только не надо светить! – испугался Альберт. – Собирашки увидят!
– Вы, наверное, очень удивились, что нас двое? – предположила Рина. – Я сумела снова стать человеком, и вы скоро тоже сможете.
Велосипед был непонятного в темноте цвета, с толстой рамой и мягким сиденьем, на котором еще сохранились прочитанные пальцами узоры вышивки. Рина с тоской подумала о Климе, но тут же взбодрилась – теперь она знает, как его спасти! Хотя бы его… И родителей конечно!
К рулю крепилась коробка, где лежали под нелепой кружевной салфеточкой – словно это была корзина для пикника – стопки консервных банок и полезные в дороге инструменты, а к багажнику приторочили большой мешок, обвязанный бечевкой.
На этот раз для ответа велосипед использовал клаксон, гудок которого заставил Альберта подпрыгнуть, а Рину улыбнуться. Встреча с живыми вещами в ночи кого угодно могла напугать, но у Рины велосипеды до сих пор ассоциировались только с хорошим – Клим, почтальон, привезший ей посылку, дождевик и мороженое, потная спина Дженара, когда он буксировал Рину в гору.
– Мы нашли способ снять проклятие без запуска Ветродуя, – сказала она. – И нам очень нужна ваша помощь, чтобы закончить это дело. Я знаю, что король отправил вас, чтобы доставить Альберта во дворец, но вы можете отвезти нас в другое место? К Соленому озеру возле Крестоля? Тут недалеко.
Велосипед снова издал короткий гудок, и Рина приняла это за согласие.
– Отлично, спасибо!
– Это все очень странно выглядит со стороны, – пробормотал за ее спиной Альберт, слегка отошедший от шока. – Очень-очень странно.
Рина уже по-хозяйски отвязывала мешок от багажника, чтобы изучить его содержимое и соорудить второе сиденье. В мешке находился аккуратно сложенный нарядный костюмчик из толстой шерсти – в самый раз Альберту – и куртка к нему, но брат решительно помотал головой на вопрос Рины, будет ли он переодеваться.
– Мне и так нормально, мои вещи точно теплее и не промокают. Затылком чую дождь.
Рина втянула носом парной, несмотря на прохладу, воздух и еще глубже зарылась в мешок.
– Ты прав. А дождевика тут нет… Только спальник и одеяло. И то неплохо!
Она быстро сложила из них мягкое сиденье, которое сунула в мешок, и снова прикрепила к багажнику. Оставила только ботинки.
– Лучше ты возьми, – отмахнулся от них Альберт. – Мне и так нормально, а у тебя нога болит.
– Я не могу, они твои. – Рина протянула обувь брату. – Ты обязательно должен их надеть. Это что-то вроде традиции на удачу. Никто не может пройти за тебя твой путь и все такое. Если откажешься, быть беде.
Это сработало, и Альберт переобулся в удобную пару подбитых мехом ботинок на толстой подошве. Если придется снова уносить ноги от Собирашек, это может его спасти, а Рина вряд ли будет способна бегать в ближайшее время с такой-то ногой. После рывка из пещеры порез пульсировал болью, и наступать на него было сродни хождению по углям.
Брат не изъявил ни малейшего желания сесть за руль велосипеда, хотя в обычное время не унялся бы, не отняв у Рины бразды правления. Вместо этого он покорно и с опаской забрался на багажник позади нее.
Некоторое время ехали молча, минуя завалы вдоль дороги и тревожно прислушиваясь, нет ли погони. Из-за туч небо схлопнулось до темноты так стремительно, словно мир был раковиной, из которой вынули жемчужину-солнце и вновь закрыли створки, но они сомкнулись неплотно, и на горизонте осталась видна волнистая кайма чуть подсвеченных облаков, нанизанных на пики тонких, лысых на макушках, сосен.
Только когда пещера скрылась из виду, Альберт перестал напряженно оборачиваться каждые пару секунд, а велосипед решился включить фонарик. Рина тоже немного расслабилась и ощутила голод, так что потянулась к корзине, где, помимо банок, лежали завернутые в еще одну нелепую кружевную салфетку столовые приборы. Рина вскрыла наугад одну из банок, принюхалась – кажется, фасоль – и протянула вместе с ложкой Альберту. Позади тут же раздалось довольное чавканье.
– Это чудовищно вкусно! – выдал брат с набитым ртом. – Ненавижу бобы, но так вкусно! Я пока тебя ждал, пил только яблочный компот. Чуть не разлюбил яблоки из-за этого!
Рина тихо рассмеялась, открывая банку для себя.
– Да уж, это было бы трагедией – Альберт Шегри, разлюбивший яблоки.
– У меня просто море вопросов, так что, если не хочешь потонуть в них, я жду объяснений! – Брат заметно оживился и теперь гораздо больше походил на себя прежнего. Рине всегда не нравилось, что он шумный и приставучий, но теперь она поняла, что лучше уж пусть он будет противной ириской, чем тихим и послушным ребенком, каким его сделали два дня в логове Собирашек. – Рассказывай во всех подробностях! С самого начала!
– Во всех подробностях, конечно, не получится, – с трудом проговорила Рина, наконец-то ухитрившись сунуть в рот горстку сильно пересоленных склизковатых бобов, норовивших соскользнуть с вилки. – Но самое основное я тебе успею рассказать, пока мы доедем.
Она начала с пробуждения возле Букашки и как раз дошла до момента входа в Ветродуй, когда на них обрушился холодный осенний дождь. Точнее говоря, чувство было такое, словно они въехали в этот дождь, миновав границу, за которой тучи еще крепились.