Виннипегская Стена и я
Шрифт:
Он был одиночкой, который оказался так хорош в своем деле, и внимание ему было навязано с первого дня, как он подписал контракт. По крайней мере, это то, что я вычитала из огромного числа статей, которыми потом поделилась на его социальных страничках, и узнала из сотни интервью, на которых сидела рядом с ним. Это то, что сопровождало его на пути к становлению лучшим, — потому что так фанаты, и даже люди, которые не были фанатами, называли его.
С такой рабочей этикой, как у него, я не была удивлена.
После его затворничества посреди неизвестности — я ездила с ним дважды, потому что он, вероятно, не мог жить без повара
Через пару недель начнутся официальные тренировки, и сумасшествие, которое окружает сезон НФЛ и игрока высочайшего класса, вернется снова. Но на этот раз я не буду частью всего этого. Мне не придется просыпаться в четыре утра или ездить повсюду, как сумасшедшая, исполняя сотню различных поручений, которые, кажется, появляются, когда он занят.
В августе вместо планирования меню для двух тренировок в день и предсезонных игр, я буду в своей квартире, просыпаться, когда мне, черт побери, этого захочется, и не обслуживать ничьи нужды, кроме своих собственных.
Но это вечеринка, которую я отложила на будущее, когда не буду занята высматриванием Эйдена, а мои руки будут свободны.
За кардиотренажерами и двойными вращающимися дверями находилась главная часть тренировочного центра. Во вместительном зале, размер которого достигал двухсот квадратных метров, моему взору предстал красно-белый декор. Половина пола была похожа на дерн, а вторая — легкое черное покрытие, она предназначалась для тренировок с весом. В шесть утра в помещении находились лишь десять человек, которые рассредоточились по всему залу. Часть из них была похожа на футболистов, остальные — на атлетов других видов спорта.
Мне просто необходимо было высмотреть самого большого из них, и у меня ушла всего секунда на то, чтобы заметить большую голову в торфяной секции у покрышек весом пятьсот килограммов. Да, пятьсот килограммов.
И я думала, что я была силачкой, когда относила все пакеты с продуктами в квартиру за один заход.
В нескольких шагах от меня стоял знакомый человек, наблюдающий за Виннипегской Стеной. Найдя место немного в стороне, но все еще достаточно, чтобы сделать хорошую фотографию, я села на маты, перпендикулярно от Эйдена и его тренера. Скрестив ноги, я вытащила зеркальную камеру, которую, полагаю, он специально купил для этого примерно год назад.
Одной из моих обязанностей было обновление его социальных страниц и общение с фанатами; его спонсоры и фанаты наслаждались не постановочными фотографиями с его тренировок.
Пока я устраивалась, никто не обращал на меня внимания; они все были слишком заняты, чтобы смотреть по сторонам. Вытащив оборудование из сумки, я стала ждать идеальный кадр.
В объективе черты Эйдена были мельче, мускулы прорисовывались не так детально, как тогда, когда вы видели их вживую. За прошедшие две недели он сократил количество потребляемых им калорий, чтобы сбросить пять килограммов до начала сезона.
Вены на его плечах вздулись, пока он маневрировал с огромной тракторной шиной, приседая перед ней на корточки, из-за чего все мышцы на задней поверхности его бедер выглядели более впечатляющими, чем обычно. Я даже увидела ямочку, проявившуюся на задней части его бедра
Там так же были эти бицепсы и трицепсы, и многие думали, что они достигли такого размера благодаря стероидам, но я из первых рук знала, что тело Эйдена поддерживалось огромным количеством еды на растительной основе. Ему даже не нравилось принимать лекарства не по рецепту.
Когда он заболел в прошлый раз, упрямая задница отказался принимать даже те антибиотики, что ему выписал врач. Я даже не стала заполнять рецепт на обезболивающее, которое выписали ему после операции, что стало причиной, почему он был таким угрюмым. Я уже не говорю о его отвращении к лаурилсульфату натрия, консервантам или парабенам. (Примеч. Лаурилсульфат натрия — натриевая соль лаурилсерной кислоты, анионоактивное поверхностно-активное вещество. Представляет собой амфифильное вещество, применяющееся в промышленности как сильное чистящее и смачивающее средство, машинных маслах, при производстве большинства моющих средств, шампуней, зубной пасты, косметики для образования пены. Может быть сильным аллергеном для человека. Парабены — сложные эфиры пара-гидроксибензойной кислоты, широко используемые в качестве консервантов в косметической, фармацевтической и пищевой промышленности благодаря антисептическим и фунгицидным свойствам).
Стероиды? Ну да, как же.
Я сделала несколько фотографий, пытаясь получить действительно хорошую. Его поклонницы постоянно сходят с ума из-за снимков, демонстрирующих мощь, сдерживаемую в этом великолепном теле. А когда на нем еще и узкие шорты, и он наклоняется. «Бам. Я беременна», — написала одна из его фанаток на прошлой неделе, когда я опубликовала фотографию, на которой Эйден делает приседания. Я почти выплюнула воду изо рта.
После таких фотографий его почтовый ящик ломился от писем. Фанаты получали то, что хотели, а Эйден совершенно не возражал. К счастью для него, между семестрами я посещала курс фотографии в местном общественном колледже в надежде найти подработку на лето в качестве свадебного фотографа.
Шина начала переворачиваться. Лицо Эйдена исказилось, пока пот стекал по его вискам и толстому, пяти сантиметровому шраму, который располагался вертикально вдоль линии волос и исчезал под щетиной, отросшей за ночь. Я слышала, как люди обсуждали его шрам, когда не знали, что я слушаю. Они думали, он заработал его во время пьянки в колледже.
Но я-то знала.
Сквозь призму лицо Эйдена напряглось, и тренер, находившийся рядом, подбадривал его. Я сделала еще несколько фотографий, подавляя сонный зевок.
— Эй, ты, — прошептал голос слишком близко у моего уха.
Я замерла. Мне не надо было оборачиваться, чтобы знать, кто это. Был лишь один человек в группе людей, окружающих Эйдена, из-за которого мой радар, засекающий придурков, зашкаливал.
«И, вероятно, ты увидишь его еще лишь пару раз», — сказала я себе, когда меня накрыло желание дернуться.
К тому же, что-то мне подсказывало, что если я покажу, как он мне неприятен, ситуацию это не улучшит, а я вроде как не собираюсь рассказывать Эйдену, что от члена его команды у меня мурашки по коже бегут. Если я не рассказала Заку, который был моим лучшим другом, что из-за Кристиана я некомфортно себя чувствую, то чертовски точно не скажу об этом человеку, который даже не являлся моим другом.