Виннипегская Стена и я

Запата Мариана

— Он извинился?

— Нет, — я откашлялась. Все это так неловко, неловко, неловко.

Я заметила, как он сглотнул. В воздухе появилось незнакомое напряжение. Звук того, как он сглотнул, прозвучал громко в моих ушах.

— Он ударил тебя?

И после этого я поняла — вспомнила, почему он так расстроен из-за этой ситуации. Я вспомнила тот момент, который запрятала в дальний уголок своего мозга, потому что беспокоилась, что меня уволят. Как, черт возьми, я могла забыть об этом?

Почти сразу после

того, как я начала работать на мужчину, которого знают как Виннипегская Стена, я поехала с ним в Монреаль на благотворительное мероприятие, которому он жертвовал деньги. После него Лесли, который тогда уже переехал из Виннипега, пригласил меня вместе с Эйденом на ужин с его семьей. В тот день Эйден казался рассеянным, но я думала, может, мне лишь кажется. Тогда я его не знала, не изучила мелкие детали в чертах его лица или тоне, по которым понимала, что он чувствует или о чем думает.

Мы ужинали с Лесли, его женой, двумя его сыновьями и внуком, который оказался самым милым маленьким мальчиком. Весь вечер четырехлетний малыш перелезал с одних колен на другие, и в какой-то момент, к моему удивлению, оказался на коленях Здоровяка. Мальчик протянул ручку и стал изучать лицо Эйдена, мягко и не спеша. Его рука коснулась большого, толстого шрама у линии его волос. Мальчик спросил у него.

— Что случилось? — этим милым, мягким голоском, на который способны лишь дети.

Я слышала этот вопрос лишь потому, что сидела рядом с ним. В противном случае, уверена, я бы пропустила ответ, который он прошептал.

— Я очень сильно разозлил своего отца.

Молчание, которое повисло после его ответа, было удушающим, подавляющим и безудержным. Мальчик моргнул и так и не смог понять ответ, который ему дали; и как он мог? Было очевидно то, как сильно его любили. Эйден посмотрел в мою сторону, и я знала, он понял, что я услышала его, потому что не смогла отвернуться слишком быстро и включить дурочку.

После этого Эйден не произнес ни слова; он не напомнил мне про соглашение о неразглашении, которое я подписала в первый рабочий день, не угрожал моей жизни или будущему, если я расскажу. Так что я и не поднимала эту тему. Никогда.

Отмахнувшись от воспоминаний и симпатии, которая затопила мою грудь из-за того, что Эйдена так тронула эта ситуация, я опустила свой взгляд на его бороду. Я не хотела, чтобы он видел меня, потому что, уверена, он поймет, что я думаю о том, о чем бы ему не хотелось.

— Нет, он не ударил меня. Он все еще жив, — смогла я слегка улыбнуться.

Он не улыбнулся в ответ.

— Ты рассказала кому-нибудь?

Я вздохнула и попыталась вытащить свою руку. Он не отпустил.

— Мне и не надо было. Все слышали.

— И они ничего не сделали?

Его щека дергается?

Я пожала плечом.

— У меня не такие отношения с семьей.

Прозвучало так же ужасно, как

и было на самом деле.

Предательство, пронзившее меня в этот момент, снова ударило по мне, сильно и болезненно. Мои глаза наполнились слезами, когда я вновь пережила инцидент, произошедший, когда мне было восемнадцать лет, и который разрушил то, что осталось от треснувшей связи, соединяющей меня с ними. При воспоминании об этом даже мое колено немного разболелось.

Эйден слегка ослабил хватку на моем запястье и спросил меня своим тихим голосом:

— Она твоя родная сестра?

Родная сестра. Я упоминала о своих приемных родителях?

— Да, — я поправила очки. — Мы никогда не были близки. Она очень далека от общепринятого понятия сестры.

— Сколько их у тебя?

— Трое.

— Ты младшая?

— Младшая из девочек.

— Они там были?

— Да.

— И никто ничего не сделал? Ничего не сказал?

Почему мне так стыдно? У меня защипало в глазах, и я посмотрела в потолок. Мне не будет грустно. Я не собираюсь прятаться.

— Нет.

Он не отводил взгляда от моих глаз.

— Они живут в Эль-Пасо?

— Я так думаю.

Его ноздри затрепетали, он мягко отпустил мою руку, и я мгновенно ощутила потерю тепла его пальцев.

— Хорошо, — он отошел и крикнул через плечо: — Зак!

Какого черта?

— Что ты делаешь?

Он не смотрел на меня и снова выкрикнул имя Зака.

— Мне надо одолжить его машину. Если я туда полечу, то останутся доказательства, что я там был.

Черт возьми.

— Ты... — заикнулась я. — Ты… — в этот раз я закашлялась. — Какого черта ты собираешься делать?

— То, что ты ударила его по колену, меня не успокаивает, — Эйден даже не посмотрел на меня, когда пошел к двери. — Зак!

Ага, слезы в моих глазах решили пролиться именно сейчас. Ну вот. Одна, две, три.

— Ты сошел с ума, Здоровяк.

— Нет. Этот мудак сошел с ума. Твоя семья сошла с ума. Я знаю, что делаю.

Этот псих собирается кого-то избить, не правда ли? Черт побери.

— Ты сделаешь это ради меня?

Черт, у меня занижены ожидания, если из-за этого я становлюсь плаксивой.

Здоровяк остановился около двери и развернулся на каблуках с большей грацией, чем может быть у мужчины такой большой комплекции. Он моргнул, прожигая меня взглядом.

— Мы партнеры. Мы команда. Ты это сказала.

Я молча кивнула, отчего заработала от него взгляд «ты идиотка». Его брови слегка приподнялись, а голова опустилась вперед, будто он готов к спору.

— Если кто-то связывается с тобой, тогда они связываются и со мной, Ван. Я не хочу обидеть твои чувства. Может, я и плохо справляюсь со всей этой дружеской фигней, но я никому не позволю сделать тебе больно и уйти безнаказанно. Никогда. Ты меня поняла?