Вино с нотками смерти
Шрифт:
– Так прислали они кого? – уточнил Герман.
– Прислали стажерок. Ну, знаете, женщин, которых взяли на работу с июля. Думают, турье понаедет, нужны будут продавщицы в магазины и дегзалы. А там же надо уметь языком чесать: рассказывать про вина, какие они классные и суперские, чего с чем пить.
– Знаю-знаю, – кивнул Герман. – Чего стряслось-то?
– Водила я их, водила по заводу. Они записывали в свои блокнотики, с умным видом, про бочки, про виноградники… Чего ни скажу, все давай записывать. Потом пошли дегустировать. Самое для них главное. По такому случаю дали им Нелли Павловну. Она у нас самая опытная в плане дегустаций. Я даже не скажу, сколько ей лет. Лет сто, наверное, – девица расхохоталась. –
– В каком смысле? – спросил Герман, немного ошалевший от жары и потока информации.
– Мертвая лежит именно она, – объяснила экскурсоводша, остановившись. – Выпила четыре бокала, а потом рухнула на пол. Замертво, – девушка понизила голос до шепота. – Как вы думаете, она могла умереть просто от алкоголического шока? Не пила никогда, а тут выпила и бах. Нелли Павловна в полном ауте! Это ж получается она виновата! Споила!
Тут они подошли к невысокому зданию, на котором красовалась надпись «Дегустационный зал», чуть ниже: «Туалет Ж М», еще ниже: «Кроме детей до 21 года». К нижней табличке был прикреплен листок в прозрачном файлике, где крупными буквами напечатали: «Дети до 21 года дегустируют сок».
– Сюда! – призывно распахнула дверь «Ленка».
Они с Германом чуть-чуть потоптались у входа, пропуская друг друга вперед, в итоге Герман сдался на милость победившему феминизму и прошел внутрь. Справа, как и обещала надпись, красовались туалеты, слева располагался прилавок магазина, за которым стояла явно перепуганная женщина.
– Никуда не уходите, – велел ей Герман. – Я вас позже допрошу.
Та помотала головой: мол, никуда ни ногой.
Экскурсоводша повела детектива вверх по лестнице. На втором этаже массивные двери, которые вели в дегустационный зал, стояли распахнутыми, а в самом зале перед глазами представала застывшая картина. Возле окна стоял полукруглый стол, на котором красовались бокалы и пиалы с печеньками. За столом сидели четыре женщины, одна горестно всхлипывала. В центре зала на стуле сидела, как изваяние, пожилая дама – видимо, Нелли Павловна. Возле стены, на другом стуле, примостилась еще одна женщина. Она обмахивалась веером и вздыхала, закатывая глаза к потолку.
– Здравствуйте, где потерпевшая? – с надеждой, что мертвая все-таки не совсем мертва, спросил Герман присутствовавших.
– Тут она, – ответила тихо одна из стажерок, показывая на пол.
Детектив подошел к столу и увидел, что, действительно, на полу лежала «потерпевшая», рядом с ней валялся стул.
– Кто-то ее уже осматривал?
– Я осматривала, – откликнулась женщина с веером. – Я тут медсестрой работаю. Меня сразу вызвали, как она упала.
– Так, начнем по порядку. – Герман прошел к краю стола, достал из портфеля бумагу, ручку и мобильный телефон. – Сейчас я все тут сфотографирую. Из полиции уже должна была выехать машина с судмедэкспертом и другими специалистами. Поэтому пока так и сидим, ничего не трогаем. Они снимут отпечатки пальцев, заберут посуду и бутылки.
Детектив начал скрупулезно фотографировать все подряд. Потом он сел за стол и включил диктофон. На листе бумаги размашисто написал: «Протокол».
На сей раз вышвырнуло из человеческого мира в пустыню совершенно бесчеловечно. Даже такому бестелесному созданию было больно и обидно. Он мысленно потер несуществующими руками несуществующие бока, вспомнив, как его напоследок отделали скалкой. А дело было так. Попала Сущность из пустыни в деревню. Вообще-то, Сущность – это не «он» и не «она», поэтому такая путаница в местоимениях. По той же причине Сущности все равно, в кого превращаться в мире людей. В поисках портала, который бы вывел из пустыни, он забрел на скотоводческую ферму – очередной мираж, понятное дело, – и нашел там дырку в заборе. Пролез. А вылез уже в деревне. Лучше б не вылезал, потому что вошел в тело сильно пьющего мужика. Тот уж помирать после очередной попойки собрался, а тут сущность его тело и забрала, не вникнув в суть дела.
– Ах ты тварюка така! – до сих пор звучал в условной голове голос «супружницы». – Знову напывся, собака! Хай тоби грець!
И баба помчалась за ним со скалкой по деревенской улице. Никакого сострадания к попаданцу (знал он это название из человеческих книг и посчитал, что оно к нему прекрасно подходит) из другого мира. К тому же попаданцу в тело алкоголика. Более того, попаданцу в деревню, где кругом лужи, никакого тебе асфальта, грязь и хрюкающие свиньи. Не попадал он доселе в такие места, хоть и знал о них в теории. Теперь вот на практике посетил, черт бы их побрал! Но черт не поберет – очередная выдумка людская. Знавал он чертей. Ленивые твари. Лежат целыми днями в гамаках, пузо почесывают. Совсем не страшные. В людской мир ходить не любят – суетно им там. К тому же люди сильно орут, их заметив.
Короче говоря, бежал он с трудом: к чужому телу привыкнуть не успел, и дорога не способствовала быстрому передвижению. Тем более, что тело было сильно выпимши, а под ноги, как назло, бросались с бешенным лаем собаки. Животные часто чуяли в нем неладное и тут аж завыли.
– Дывытесь, люди добры, – орала преследовавшая его баба, – знову супостат напывся! Всю заначку на горилку спустил! А це ж Оксани було на черевычкы видкладено! Ирод!
Кто такая Оксана он не знал, но понимал: сделало его новое тело нечто совершенно бессовестное. Пришлось бежать еще быстрее, однако, ноги заплетались и подкашивались – видимо, тело в самом деле выпило лишнего.
– От я тебэ! – преследовательница шлепала резиновыми сапогами уже совсем близко. – Выдшибу тоби, Вакула, бажання пыты! Все життя мени порушив! Молодисть згубыв!
Не губил он ей молодости – всего-то в этой деревне несколько минут. Но возражений «супружница» явно не приняла бы. Тут внезапно разразилась метель, а из трубы дома, мимо которого, с трудом перебирая ногами, пыталась бежать сущность в новом теле, выскочил черт. На нем сидела баба и погоняла его со всей мочи.
«Ох, я попал!» – успел подумать он, чуть притормозил, переваривая увиденное, и тут получил скалкой по спине, голове и прочим частям несчастного тела.
Очнулся в пустыне – видимо, «супружница» до смерти мужика приложила. Все несуществующее тело ломило, голова гудела и хотелось выпить. Но не воды. «Сушняк», – вспомнил он странное людское слово. Оно сюда точно подходило. Не знал, почему, но чуял – подходило! «Больше ни капли! – опять мелькнула странная, незнакомая мысль. – Завязываю!» Но душа требовала опохмелиться. Да где ж тут в пустыне опохмелишься. Слово-то какое – опохмелиться. Он пожевал его, покрутил, повертел. Понял, что прежде чем «завязывать» следует выпить. Нет, не воды…
Побрел дальше в надежде найти очередной портал. У людей точно выпить найдется, «опохмелиться». Повсюду лишь желтел горячий песок, да небо аж заходилось от синевы. Так бродить можно было годами. Впрочем, в пустыне времени не существовало. Но по-людски – годами. В мареве неожиданно мог появиться мираж. Тоже не гарантия спасения: не в каждом мираже находился портал. А, может, и в каждом. Только не всегда его отыщешь.
Вдруг вдали он заметил зеленое поле. Ага, вот началось. Подошел ближе. Перед ним ровными рядами стояли многочисленные деревца, подпертые деревянными палочками.