Винодел
Шрифт:
Все молчали.
— Хорошо. Тогда за работу. Если что-то узнаете, дайте знать.
…сорок пятая
Когда Вейл с Диксон уже спускались по лестнице полицейского управления, секретарь Марка Бенезра позвонила Диксон и перенесла встречу на винодельню «Артеза» — в десяти минутах от трассы 12.
— Приготовься, — сказала Диксон. — Там открывается самый живописный вид на долину. Учитывая, сколько в прошлом
Проехав немного по трассе 121, Диксон свернула налево на 12.
— Мы этим же путем ехали в Соному?
— Да. Но Сонома гораздо ближе. Через пару минут надо будет свернуть в Карнерос — это регион, известный своим пино нуар и шардоне. Всех своих гостей я обычно вожу на «Артезу». Это не винодельня, а настоящий художественный музей.
Диксон заехала на парковку и остановилась на месте для посетителей.
— У нас еще есть время, давай я покажу тебе местные красоты.
Они вышли из машины и дошли до большого круглого пруда с фонтаном в форме бокала для мартини. Вода каскадом переливалась через края чаши в кольцо бассейна. По периферии стояли крупные, сверкающие серебром скульптуры, напоминающие железнодорожные костыли.
— Что это за фиговины? — спросила Вейл.
— А черт его знает. Но выглядят здорово.
Вдали, насколько хватало глаз, простирались зеленые от виноградников холмы.
— Карнерос, — сказала Диксон, прикрывая глаза ладонью. — И долина Напа. Там, дальше, Сан-Франциско.
Вейл тоже пришлось прикрыть глаза от слепящего солнца — она словно отдавала кому-то честь.
— Потрясающе!
— Это еще что.
И Диксон повела ее наверх по четырехъярусной лестнице с водопадом посредине. За небольшой смотровой площадкой следовал еще один пролет, а впереди виднелся бетонный мост над широким водоемом. Маленькие водометы плевались тоненькими струйками под углом в сорок пять градусов.
— Впечатляет, — оценила Вейл, останавливаясь, чтобы полюбоваться повисшей в воздухе водяной дугой.
Но нужно было спешить на винодельню, к Марку Бенезра. Все здание, за исключением застекленного входа и выступа в левой стене, заросло сорной травой.
Приемная была обшита дорогими сортами древесины, всюду стояли диковинные произведения искусства из металла и дутого стекла. Миновав магазин сувениров, Вейл и Диксон прошли в дегустационный зал — помещение прихотливой формы с гладкими колоннами и окнами от пола до потолка. За столиком в углу сидел мужчина в темном костюме. Завидев их, он встал и застегнул пиджак.
Они представились. Бенезра оказался рослым мужчиной, под метр девяносто. Острый взгляд и очки в роговой оправе выдавали
— Спасибо, что согласились встретиться здесь, — сказал он. — У меня на половину одиннадцатого назначена встреча с клиентом, который тут работает. Так что нам не нужно никуда торопиться.
Вейл присела на ультрасовременный стул из дерева и металла.
— Да без проблем. Я здесь впервые, и если бы не вы, может, так и не выбралась бы сюда.
— Красиво, правда? — спросил Бенезра, присаживаясь на такой же стул.
Вейл посмотрела ему через плечо на вид, открывавшийся из окна.
— У нас есть к вам пара вопросов, — сказала Диксон. — Насчет Исаака Дженкинса и иска, который они с Викторией Камерон обсуждали с вами.
Бенезра расплылся в улыбке.
— Вы же понимаете, я могу говорить об этом только в присутствии клиента.
Диксон кивнула, словно соглашаясь.
— Мне очень жаль, что я вынуждена сообщить вам об этом, но ваши клиенты умерли.
Бенезра замер.
— Когда? Как?
— Совсем недавно. А как, мы пока не можем вам сказать. И я хотела бы попросить вас не распространяться на эту тему.
— Почему? — подозрительно прищурился адвокат. — Что за…
Он осекся.
Вейл кивнула. Он сам догадался. Еще бы: два копа приехали расспрашивать его о внезапно умерших клиентах. Наверняка он понял, что эти смерти окружены подозрительными обстоятельствами.
«И правильно понял».
— Так вот, — продолжала Вейл, — я настоятельно рекомендую вам оказать содействие следствию. Это все, что я могу сказать.
Бенезра был искренне потрясен.
— Тем не менее я не могу обсуждать с вами дела Исаака. Тодд уже знает?
Он достал из внутреннего кармана сотовый телефон, но Диксон одним осторожным прикосновением остановила его.
— Вам не следует обсуждать этот вопрос с мистером Николсоном.
— Извините, мисс Диксон, вы не могли бы убрать руку?
Но Диксон не шелохнулась.
— Это очень серьезное дело, мистер Бенезра. На кону человеческие жизни. Это куда важнее, чем тайны ваших покойных клиентов.
Задумчиво пожевав губами, Бенезра все-таки положил телефон снова в карман.
— Я вас слушаю.
— Вообще-то послушать хотели бы мы.
— Агент Вейл, я же сказал вам: я не могу…
— Давайте тогда по-другому. Мы будем говорить, а вы только кивайте или отрицательно качайте головой. Можете не произносить ни слова.
— Это никуда не годится… — пробормотал Бенезра, отводя взгляд.
— А если мы скажем, что ваша жизнь в опасности, это повлияет на ваше отношение?