Виновник завтрашнего дня
Шрифт:
— Я всегда буду рядом, — равнодушие, которое Алексей демонстрировал вначале, трещало по швам. — Помогу при любом раскладе, но не более.
— Да, будь рядом. И когда с Олегом буду — тоже будь. И когда лягу под него — будь. А я буду трахаться с ним и представлять тебя, — закричала, корчась от боли и тут же осеклась, увидев в голубых глазах бешенство.
Молниеносно, не позволяя отскочить, схватил её за плечи и грубо стряхнул.
— Ты что несёшь? Совсем охренела? А ну посмотри на меня? — грубо схватил за подбородок, надавливая на нежную кожу. — Ты
Поняв, что задела за живое, она продолжила гнуть свое.
— Буду с ним, на зло тебе, — зашипела сквозь зубы, не отрывая глаз от застывшего лица. — Понял? Отпусти! — попыталась сбросить сильные руки, одновременно обмирая от их прикосновения. Любила его до одури. До маниакального помешательства. Как же хотелось заставить его мучиться, пережить всю ту боль, что пережила сама. — Убери, сказала! — завопила истерично, наразрыв и со всей силы ударила по начавшей отекать щеке. Добротно увалила. Так, как учил в прошлом. На какой-то момент Алексей послабил захват, и этого хватило, чтобы она отскочила на самый край утёса.
Ни секунды промедления. Хотела наказать? Да, пожалуйста! Только вопрос, кого?
Всего лишь три шага — и вот уже она оттолкнулась от выступа, сгруппировавшись для прыжка.
То, что Лёха схватил её в последний момент — ничем не помогло.
Полетели вниз вместе. В самое пекло.
Одновременно ушли под воду, подняв столбы брызг. Чудом не свернули шеи, нарушив все правила группировки.
Лёшка сразу вынырнул на поверхность, осматриваясь по сторонам. Некрасова показалась спустя минуту, панически хватая ртом воздух. В голове пульсировала одна единственная мысль: вытащить на берег и всыпать таких мандюлей, чтобы потом с месяц не могла на заднице сидеть.
— Долбаная наркоманка, — взревел на всю глотку, подплывая. Только она могла довести до белого каления, больше никто. Мощным захватом перехватил её под мышки, удерживая на плаву. Судя по застывшему в глазах ужасу, кто-то даже толком не умел плавать. От этой мысли озверел ещё больше. — Тебе жить надоело, паскуда ты этакая? Ещё один такой номер и клянусь, я убью тебя нах**.
Мощные гребки свободной рукой прошивали всё тело болезненным спазмом. Знали, с*ки, куда бить. Из последних сил греб к берегу, чувствуя на шее рваное дыхание.
Вот же угораздило. Ладно он, ничего святого за душой. А она?..
Не наркоманка она и не суицидальная дурочка, просто накрыло. Так бывает, когда опускаются руки, а в сердце, будто тысячи иголок вонзились. Но чтобы он не говорил, как бы не ранил и не отталкивал, нанося удар за ударом — сердце-то не обманешь. Рвалось оно к нему, не смотря на все доводы разума держаться подальше. Замирало от одного только взгляда и вновь начинало трепыхаться, пускаясь вскачь. Уже не от злости или обиды, а жаркого, изнывающего чувства. За это и презирала себя, ненавидела всеми фибрами души.
На всех его девах могла закрыть глаза, только не на сестру. Пока она боролась за него всеми мыслимыми и немыслимыми способами, той даже делать ничего не пришлось. Как можно быть настолько слепой, не понимала. Но прозрение
Глава 1
14 лет назад. Начало 2000-х
— С твоим-то ростом, Лёшка, да физическими данными только в спецназ или погранвойска, — пробасил Василий Станиславович под конец медкомиссии. — Если не дурконешь и останешься служить — в большие люди выбьешься. Серёжка гордился бы тобой. Жаль, потерял два года, но, — нахмурил брови, вспоминая события двухлетней давности, — значит, так нужно было.
Алексей улыбнулся.
— Спасибо.
— На какое число призывают?
— На двадцатое, — заявил без особого энтузиазма. Не страшила служба, наоборот, видел в ней своего рода дорожку в светлое будущее, а вот перспектива оставить без присмотра маму, тяжким грузом давила на плечи.
— Ого! Так быстро, — нахмурился друг семьи.
— А что вы хотели? — подала голос медсестра, закончив возиться с медицинскими картками. — Самый разгар весеннего призыва. Автобусы от военкомата каждый день отходят переполненные.
Терапевт хмыкнул, переключившись на помощницу, ненадолго позабыв о Гончарове.
— Надо же?! Я думал, сейчас все откупаются, а оно вон как. Это хорошо, кто-то ведь должен стоять на защите Родины. Мы служили, теперь пускай наши дети служат. Всё правильно. Нехрен протирать штаны в универах за счёт родительского бабла.
Лёшка терпеливо стоял возле стола, ожидая заключения и решал одну из самых сложных задач за последнее время: как побыстрее перехватить Вику. Городок небольшой, пока шел в военкомат, человек десять общих знакомых повстречал. Если донесут раньше — начнутся обиды.
— Дядь Вась, — протянул на прощание руку, как только терапевт передал заключение о пригодности к службе. — Я бы хотел попросить вас наведываться иногда к моим. Чисто так, подсобить по-мужски. Мать… она ведь сама никогда не попросит.
Мужчина пожал руку, по-отцовски похлопав парня по плечу.
— Не волнуйся. Не брошу. А ты давай, устраивай свое будущее, и рви когти из нашего Зажопья…
В коридоре поджидал Русый, тоже призывник, как и он. Познакомились на прошлой неделе, во многом сошлись взглядами, да так и стали общаться, отбывая последние дни на гражданке.
— Ну чё там? — спрыгнул он с подоконника, разминая плечи.
Лёшка на ходу достал сигареты, направляясь на улицу и остановившись на крыльце, прикурил.
— Да нормуль всё. Туда же, куда и тебя.
— Ещё бы в одну часть попасть — вообще закачаешься. Но ты ведь помнишь? — закурил и себе, провожая взглядом молоденьких практиканток. — Если разойдемся, будем писать друг другу. Номер не потерял? — сощурился, повернувшись к Гончарову.
— Не ссы, не потерял. У меня хорошая зрительная память. — Вряд ли ему придется прибегнуть к услугам Руслана, но в жизни, как говорится, всякое бывает.