Винтовка Фергюсона
Шрифт:
Бесшумно дальше, глаза на вехе. Вот и пещера. Снять с плеча «фергюсон», проверить положение пистолета. Подойти.
Слишком скоро я оказался на месте. Шагнул подальше в тень, застыл. Поставлено все до последнего. Точного знания у меня не было, одни догадки, ощущения даже. И много времени для поисков мне не отпустят. В эту самую минуту мои товарищи наверху могут находиться в смертельной опасности. О чем я думаю, безусловно, находятся, пока остаются здесь.
Черный рот пещеры разинут рядом. Что ждет внутри? Ван Рункл? Вполне возможно. Он, по крайней мере, знает об
Насколько я изменился за недели конного пути от Миссисипи на запад? А не началось ли изменение еще до этого, со смертью моей жены и сына?
Возгораний случалось больше, чем надо. Каждый год гибли семьи, уничтожались дома. Искры, летящие из каминов, опрокинутые подсвечники… несчастных случаев происходило множество, и моя трагедия была одной из тысяч. Хотя для меня лично она являлась единственной и неповторимой. Моя жена, мой ребенок не были цифрами статистики, но дыханием моей жизни.
Тогда ли я начал становиться другим? А начинал ли? Не таились в глубине сознания эти эмоции, эти инстинкты всегда?
Недвижимый около зияющей мрачной дыры, куда я должен скоро войти, я чувствовал, что готов погрузиться туда, готов и ожидаю с нетерпением то, что встретит меня внутри.
Во мне никогда не было той трусости, что побуждает охотиться стаей. Охотиться на людей, таких же, как я. Свои схватки я хотел вести равным оружием, при равных условиях. При этом моя новая мудрость говорила мне: враг подобных предрассудков не имеет.
Пригнув голову, я резко шагнул сквозь отверстие в темноту и холод пещеры. Распластавшись на стене, чтобы защитить спину, вслушался. Выдержал секунду, затаив дыхание. Свежесть и тишина. Ни шелеста воздуха в легких, ни шипения одежды, трущейся о камень. Я продвинулся вбок, шаг, другой… Шиш тебе света на тот раз. Придется поработать в темноте. Количество шагов от креста до устья пещеры я сосчитал загодя. Теперь отсчитывал их в обратном направлении. Нащупал боковое ответвление, которое искал. Несколько шагов дальше, чем надо, и полечу в ту пропасть. На сотни футов под землю, быть может.
Около самого креста был круглый камень. Носок моей ноги дотронулся до него. Я опустился на колени, ощупью удостоверился в находке, повел пальцами вдоль стены к кресту.
Ясно, что длинное плечо креста, направленное к провалу, ловушка или, не исключено, чистая случайность. Богатство закопали у подножия креста, нечего и сомневаться. Я принялся обследовать пыльную поверхность под стеной.
Сплошная! Хочу ощутить под пальцами края ямы, не нахожу; ищу мягкое, но все кругом твердо. Пол пещеры не тревожили много веков.
Вот и все. Просчитался. Остается мне волочить ноги обратно, откуда пришел, прихватить Лусинду и ехать, надеясь, что мои добрые товарищи явятся, когда смогут. Хит и Эбитт согласны, что поступить так — самое то.
Но уехать несолоно хлебавши?
Мои руки поползли по стене в надежде на трещины, различимые осязанием, но не глазом. Ничего похожего.
Мальтийский крест имеет поперечину, любой из концов которой может служить указателем, нижний конец — тоже, а верхний? Я вскинул руки над головой, пошарил, вытянулся вверх, как только мог… пустышка.
А я был выше ростом, чем большинство мужчин.
Но ведь потолка я не достал. Почему-то я считал, что он низкий, едва не упереться головой. Понятно: иллюзия, созданная темнотой. Привалиться к стене, поразмыслить.
Я находился достаточно глубоко и, чтобы разглядеть, что делается наверху, нуждался в освещении. Средство имелось поблизости — сосновые шишки, они хорошо горят и дают яркий свет. Мало вероятности, что такой свет заметят с наружной стороны входа, однако с горы напротив могут.
Минуты уходят. Сколько времени истекло, как я ушел от остальных?
Я отыскал на ощупь шишки, заодно обрубок бревна, от которого откалывали щепки. Неожиданно сообразил, что из него выйдет хорошая подставка. Забраться и достать повыше. Прикантовал куда надо, встал на обрубок, придерживаясь за стену, поднял руки.
Почувствовал под пальцами липкие полоски. Тело пронзила дрожь. Поспешно отдернул их, потрогал кончики. Не смола. Что-то скользкое, мокрое. Сталактит сочится? Нет… тогда бы чувствовались зерна, как мокрый порошок.
Что же это?
Кровь?.. Да!.. Но чья?
Я потянулся вверх опять. Снова влага под пальцами, потом замша… чья-то рука в рукаве с бахромой.
Нужен свет. Я стал отыскивать на себе кремень и огниво, на миг замер, услышав негромкий стон. Зажег лучинку смолистой сосны, шагнул по бревну назад и поднял пламя вверх.
Голова раненого повернулась на вспышку.
— Дэйви! Дэйви Шанаган! Как ты здесь оказался?
— Надо было… спрятаться. Шли ко мне. Полз, нашел дыру, полез туда и сверзился… шесть футов, а может, семь. Закровил по новой. Затискал твой мох внутрь, еле остановил.
Отдав ему лучину, я просунул ладони ему под мышки и осторожно спустил вниз.
— Сейчас мне лучше. Поспал немного.
— А я искал клад. Думать не думал, что ты там окажешься.
— Я понял. Можешь больше не искать. Там он.
Я поднялся.
— Дэйви… ты не шутишь?
— Чего ради. Влез в ту трещину, да прямо на него и свалился. Туточки он, не беспокойся. Четыре кожаных сундука, это во всяком случае. Подгнивших. Один подо мной разлетелся.
— Ладно, золото подождет. Надо переправить тебя к Эбитту и Хиту. Они…
— Не возись, Чантри. Хватит с него и пули, а вторая — тебе!
Это сказал Рейфен Фолви.
Всей силой ног оттолкнувшись от пола, я врезался в него чуть пониже коленей.
Глава 21
Оба мы выкатились из пещеры и одновременно поднялись на ноги. Люди Фолви стояли снаружи, и я помолился про себя, чтобы они ничего не расслышали. Кольцо бандитов начало сжиматься, но щелчок ружейного ударника заставил их застыть на месте.
— У нас тут найдется парочка винтовок, — говорил Соломон Толли, — а насчет кого застрелить, мы народ неразборчивый. Сдайте-ка назад и не трогайте их. Хотят чего уладить, пускай займутся.