Виолетта
Шрифт:
А что еще хуже, ему придется провести с ней взаперти целых пять дней! Правда, не совсем рядом, и слава Богу. Он будет находиться в своей комнате, а она – в своей. Джефф в отчаянии покачал головой. Все это должно было произойти с Джорджем, ведь близнецы – его дети.
В следующее мгновение Джеффу пришла в голову неожиданная мысль: а не было ли это подстроено специально, чтобы заманить его в ловушку? Но он тут же отогнал ее. Кому нужен мужчина без руки?! Женщинам необходимы только его деньги, а не он
Этот факт был очень важен для него. Правда, Джефф не понимал, почему все время думает об этом. Эти мысли не имели ничего общего ни с Виолеттой Гудвин, ни с его невольным заточением в пансионате для девочек. Однако ему следовало постоянно быть начеку. Кто знает, потеряй он бдительность, в какие еще неприятности может втянуть его мисс Гудвин.
К тому же Джефферсона ничуть не прельщала идея провести все эти дни без контактов с людьми. Хотя он всегда жаловался на постоянное столпотворение в банке, ему не нравилась подобная изоляция.
С другой стороны, одиночное заключение выглядело привлекательнее общения с женщиной-янки, которая носит одежду столь вызывающих тонов. Даже ее белая кожа и копна рыжих волос не оправдывали пренебрежение общепринятыми правилами, так же как и глаза, синие, словно глубины горного озера.
Проклятье! Джеффа раздражала красота и привлекательность мисс Гудвин. Он принципиально терпеть не мог янки. Но с ней у него это не выходило.
Джеффу все время хотелось посмотреть в ее бездонные глаза.
Виолетта замолчала на полуслове. Нет, ей не показалось. Действительно, с противоположной стороны здания кричал мужчина. Она пересекла холл и вошла в большую комнату, где во время карантина девочки ели и играли. Три ученицы стояли у окна, прижавшись носами к стеклу. Две из них были близнецами Рандольф.
– Что там делает этот человек? – спросила Виолетта.
– Разговаривает с дядей Джеффом, – ответила Аурелия.
– Он из банка, – объяснила Джульетта. Девочки подвинулись, давая место воспитательнице.
– Это нужно немедленно прекратить, – решительно заявила Виолетта и быстро, как только могла, поднялась по лестнице на третий этаж.
Войдя в комнату, она увидела, что Джефферсон лежит на подоконнике, высунувшись из окна. Оказалось, он инструктирует служащего насчет перевода своего офиса в приемную на первом этаже.
– Мистер Рандольф, сию же минуту перестаньте кричать! – отдышавшись, наконец проговорила Виолетта. – Вы поднимете на ноги весь город!
Закончив разговор, Джефф закрыл окно и повернулся.
– Я просто передал Каспару, что нужно принести в первую очередь. Дрова у вас есть? Он утверждает, что в приемной очень холодно.
– Но приемную нельзя использовать. У нас карантин, – возразила Виолетта.
– Каспар будет все оставлять под дверью, а ваша служанка – приносить мне, – пожал плечами Джефф.
– У Бет есть множество других обязанностей. Она не может быть еще и вашим курьером.
– Тогда это можете сделать вы.
– Не забывайте, в этом здании находятся шестнадцать девочек, за которых я несу ответственность. Я не могу бросать их, чтобы по двадцать раз в день бегать для вас по лестнице вверх-вниз.
– Тогда пусть этим займутся близнецы. Возможно, в этом случае от них будет меньше неприятностей, – Джефф хитро прищурил глаза. – Да и вам не помешал бы моцион. Вы далеко не в лучшей форме.
Виолетта никогда еще не испытывала такого замешательства. До сих пор никто не осмеливался утверждать, будто ее фигура недостаточно хороша. Подобные замечания когда-то могли позволить себе лишь близкие родственники.
– Моя фигура вас ничуть не касается. Я… Джефф окинул Виолетту бесцеремонным взглядом и улыбнулся.
– У вас прекрасная фигура. Я имею в виду ваше самочувствие.
У нее даже подогнулись ноги. Виолетта еще не видела его улыбки и оказалась не готова к тому, насколько она изменит Джефферсона, сделав его необычайно привлекательным. Складывалось впечатление, что Бог создал совершенного человека, а потом отнял у него руку, чтобы тот выглядел простым смертным.
Вот только Джефферсон Рандольф далеко не совершенный человек. У него отвратительный характер, и он все время дразнит ее, чтобы посмотреть, как она на это реагирует. А Виолетте вовсе не хотелось служить объектом чьих-то насмешек.
– Вы не представляете себе, как успокоили меня, – язвительно заметила она.
– Почему же? – насмешливо возразил Джефф.
–
Судя по всему, вы готовы перерезать мне горло. Но я не смогу, ничего не делая, провести взаперти пять дней. До утра воскресенья я просто поубиваю большую часть живущих здесь.
– Долгожданный день!
– Если вы не хотите, чтобы кто-то бегал по лестнице, переселите девочек наверх, а меня – вниз.
– Я не могу никуда переместить девочек. А вы, как уже было сказано, не можете выходить.
– Я и не собираюсь этого делать, – пожал плечами Джефф и пояснил: – Мой служащий уже оставил в приемной коробку с документами. Пусть кто-нибудь принесет ее, или я спущусь сам. Можно мне снять куртку? Здесь очень жарко.
– Я бы предпочла, чтобы вы этого не делали. Откройте окно, но дверь держите закрытой. Мне и Бет совсем не жарко.
– Да, вы очень холодно разговариваете со мной. У Виолетты так и чесались руки ударить по его наглому, ухмыляющемуся лицу.
– Это, несомненно, вызвано вашим очарованием, – в тон Джефферсону ответила она, надеясь, что ее насмешка окажется такой же обидной.