Вираж судьбы
Шрифт:
Поняв, что говорит слишком громко, остановилась, постаралась успокоиться и снова понизила голос:
– Что меня особенно возмущает, что её, жертву, считали «опозоренной», а бесчестный любовник, хозяин магазина и клиент – они вроде как «порядочные».
Временно исчерпав возмущение, Виктуар остановилась. Её собеседник пожал плечами:
– Общество предъявляет разные требования к мужчинам и к женщинами.
– Да, Вы совершенно правы – это Ваше общество несправедливо и лицемерно.
– Если Вы собираетесь противопоставлять себя обществу – мне Вас искренне жаль, мадам. Трудно Вам будет.
– Спасибо, что сказали. А то без Вас, сеньор, я бы об этом не догадалась.
Резко повернувшись, Виктуар пошла на второй этаж. Она не видела, что собеседник смотрел ей вслед каким-то странным взглядом, в котором мелькало нечто вроде симпатии.
Глава 6
Работник принёс охапку дров и оставил возле камина; дождь продолжал идти. Виктуар читала «Поля и Виргинию»; роман, о котором она слышала самые неодобрительные отзывы, показался ей милым и вовсе не глупым. Она не отрывалась от этого занятия до самого ужина.
Немногочисленные постояльцы сидели в гостиной, откровенно скучая и ожидая, пока хозяйка призовёт их в столовую; испанцы играли в шахматы, но чрезвычайно вяло. Ожидание и скука были прерваны скрипом, шорохом и словами:
– Мадам Селин, привёз Вам клиентов!
Клиентов оказалось трое: высокая, красивая женщина лет 25, в траурном, но явно дорогом наряде, с мехами на плечах, внесла мальчика лет 4; за ними вошёл представительный мужчина лет на 10 старше дамы, в клетчатом пледе и с чемоданом; замыкал шествие возница, нагруженный саквояжами, тюками и баулами. Из кухни выскочил работник, усердно кланяясь и выхватывая из рук новоприбывших вещи; гости огладывались – дама поживее, мужчина помедленнее. Их появление вызвало неожиданную реакцию старшего испанца: он дернулся в кресле с удивительной для человека его комплекции резвостью и резко спросил что-то по-испански.
– No, – ответил младший, сжимаясь и втягивая голову в плечи.
В этот момент новый клиент увидел обоих Моратинов и в глазах его мелькнуло удивление; он слегка поклонился. Младший встал со стула и тоже поклонился; старший остался сидеть и был явно зол. Виктуар с невольным интересом наблюдала эти непонятные явления.
В гостиную вошла мадам Селин с самой что ни есть любезной улыбкой на лице; при виде новоприбывших она остановилась, и обычно спокойное лицо выразило целую гамму чувств: сначала с него сползла улыбка, потом явилось недоумение, потом враждебность. Викки понимала, что поступает неприлично, но глаз не могла оторвать от этой игры настроений.
– Не ожидала тебя увидеть здесь, Жанна, – лицо мадам Селин стало откровенно злым.
– Я тоже тебя не ожидала встретить здесь, – ответила гостья. – А где старый Франц?
– Он умер, – с явным злорадством ответила Селин. – А я его вдова и владелица гостиницы.
Гостья, несколько растерянная, стала переговариваться со своим спутником на неизвестном Викки языке. Затем решительно объявила:
– Мы остаёмся! Мы займём две лучшие комнаты – надеюсь, они не испортились под твоим управлением?
– Не получится, – злорадно ответила мадам Селин, – Одну из двух лучших комнат заняли эти господа. Она указала на испанцев.
– Неважно, – спутник дамы в мехах впервые отверз уста. – Вы, дорогая Жанна, займёте хорошую комнату, а я – любую другую.
Предводительствуемые мадам Селин, гости стали подниматься наверх; в арьергарде работник и возница тащили саквояжи, тюки и баулы. Оторвавшись от занимательного зрелища, Виктуар как бы украдкой взглянула на соседей: младший Моратин сидел ни жив, ни мёртв, старший был мрачен, как грозовая туча. Девушка поняла, что хозяйка, а также прежние и новые обитатели гостиницы связаны между собой какими-то странными и таинственными нитями, и только она осталась вне этих нитей.
Устроив новых гостей, мадам Селин вернулась и позвала старых постояльцев в столовую. Она была не в духе, и посуду на стол не подавала, а швыряла, словно стараясь её разбить, и достойно удивления то, что все тарелки и чашки уцелели. Ужин прошёл в мрачном молчании. Из кухни изредка доносились голоса работника и возчика.
Вечером Виктуар разожгла огонь в камине и долго смотрела на языки пламени; затем читала «Поля и Виргинию». Затем заперла номер изнутри и легла спать, простившись с днём, который так хорошо начался и так бестолково продолжился.
Глава 7
Виктуар разбудил стук в дверь.
Стук был громкий и частый; сонная девушка не сразу поняла, что происходит; затем зажгла свечу, накинула халат и подбежала к двери.
– Мадмуазель, это я, Северино Моратин, – в голосе звучал акцент, которого раньше не было слышно. – Помогите, пожалуйста, Вы врач, моему отцу плохо!
Первая мысль её была эгоистичной: «отдохнула». Но чувство долга заставило её умыться, глотнуть воды – для отгона сна – получше затянуть поясок халата и наскоро заколоть волосы. В голове мелькали страшные версии: «мы вчера поссорились – вдруг это ловушка? А если он выманит меня из номера и потом изобьёт или выгонит из гостиницы и запрёт двери?» Некстати вспомнились шутки фрау Хеезе – про волков. Но всё же она открыла.
Свеча была не нужна – Северино держал в руках масляную лампу. Сопровождаемая человеком с лампой, она дошла до одного из «лучших номеров» и открыла новенькую дверь (без номера); молодой Моратин мгновенно взметнул свою лампу на стол, и Виктуар увидела справа от входа кровать, а на кровати корчился старший Моратин. Он тяжело дышал, лицо было искажено; Вики пощупала лоб – холодный и мокрый; взяв пальцами запястье больного, пощупала пульс – он бился, словно бешеный конь. Левой рукой девушка приблизила к лицу старика свою свечу, а правой приподняла веки, осматривая зрачки – они были сужены.
Ей стало страшно.
В следующую секунду она собралась с силами и обдумала положение.
– Есть у Вас рвотное?
Юноша не понял.
– Лекарство для рвоты, – поднеся руку ко рту, постаралась проиллюстрировать свои слова.
На этот раз он понял и отрицательно покачал головой.
В панике осмотрелась вокруг и, к счастью, увидела на столе держалку с несколькими перьями.
– Надо повернуть его набок и наклонить его немного вперёд, – озабоченно объяснила девушка. Вдвоём с сыном старика, который не столько понимал её слова, сколько повторял её действия, они проделали это с тяжёлым, потным, бьющимся в судорогах телом, и Виктуар, пальцами правой руки приоткрыв рот несчастного, левой как можно глубже засунула туда перо и стала вертеть. Старое, известно ещё древним римлянам средство (кому это засовывали перо фламинго, смоченное в яде – Клавдию?) возымело желанное действие: старика начало рвать. Отвратительного вида масса вывалилась на белоснежную простынь, и девушка успела мимолётом пожалеть мадам Селин.