Виртуальная любовь в 6 «Б»
Шрифт:
Они, взявшись за руки, вбежали в школу.
– Опаздываем на тусовку! – торопил он. – Вечно ты долго прихорашиваешься, Розочка.
– Зато я хорошенькая и очаровательная! – Они неслись по лестнице на третий этаж, там зал гремел музыкой и весельем.
Мы любили танцевать босикомна битом стекле.Умели плавать в соляной кислотеИ ходить по тонкому льдуВ своем родном Катманду.ЧистилиКружится Агата, рядом – Леха. Алька вредновато поглядывает из-под челки на Виртуала, а он простодушно танцует с ней и не делает никаких виртуальных фокусов. Фокусами считает их Алька – все эти исчезновения, пряники, взлеты под потолок и падения в морские волны, которых здесь нет и не предвидится.
Виртуал твердо обещал ей быть простым Виталькой. А получится ли это у него? Никому не известно.
Новый танец начинается, Оля с Артемом кружатся посреди зала, а крыса Гертруда сидит в сумке, сумка на плече у Артема, и у Гертруды закружилась голова. Она высунулась из сумки, чтобы подышать свежим воздухом, хотя какой уж такой свежий воздух в школьном зале, где прыгает и скачет человек сто или сто пятьдесят.
– Ой, крыса! – притворно пищит маленькая Аня из первого «А», а ее ненавистный и горячо любимый одноклассник Алеша вопит:
– Мышку испугалась! Бояка! – И бьет Аню по спине кулаком. И высовывает длинный язык, чтобы она обижалась, расстраивалась и понимала: это любовь.
И Аня понимала. Она стукнула Алешу кулачком в спину и крикнула:
– Получи! Сдачи не надо! Дерется, как маленький!
– Влюблен! – перекрывая музыку, кричала Алла Персикова из их класса. – А сам меня толкал в лужу! Изменщик непостоянный! Зачем толкать в лужу одну девочку, а бить кулачищем по спине другую?
– Не пищи, Персикова, – грубо отвечает Алеша. Он – мальчик из интеллигентной семьи и больше всего боится, что его будут считать мальчиком из интеллигентной семьи. Вот почему он без конца дерется, толкает девочек, ругается разными словами с самого первого класса. Пусть все видят: он не какой-нибудь маменькин сынок, он парень крутой. – Отстойные вы все, девчонки!
Его схватила за руку Роза:
– Не груби, Алеша, это необаятельно. А ты очень обаятельный парень – мужественный, сильный, независимый.
– А я? – спросил Беленький, он тоже был на этом обаятельном конкурсе. Самому Беленькому наплевать, обаятельный он сам или нет. Но тут была Фекла – румяная, как яблоко, глаза озорные, танцует легко и ни от кого не зависит. Мишка, который упрямо считает Феклу своей девочкой, крутится рядом, но она не смотрит на Мишку. Зачем ей Мишка, который даже не может пригласить Феклу в кругосветное путешествие, которое начинается, как известно, на Курском вокзале!
Мишка ничего не понимает в путешествиях, а Беленький как раз понимает. И у него дома приготовлен компас, карта Красного моря, сухари и печенье, а еще фонарик, веревка и бельевые прищепки, которые попались ему заодно, вместе с веревкой, он стащил ее с балкона. Еще там лежат Феклины любимые ириски
– Ты, Беленький, настоящий путешественник, – Роза погладила его по взъерошенной голове, – только не убегай больше из дома, из школы. Три причины: мама плачет – это раз. Вторая причина: опасно путешествовать в такую даль одним, ты же Феклу сманиваешь, берешь на себя ответственность за нее, а она непослушная, и от тебя может улизнуть. – Фекла радостно блеснула глазами: она может и от Беленького сбежать, и от кого угодно. Такая она лихая Фекла.
– А третья причина какая? – кокетливо спросила Фекла.
– Третья? Самая простая, – Роза засмеялась, – я вас все равно поймаю. И теперь уж отлуплю, пусть это не совсем педагогично.
– Не имеете права бить, вы не мама, вы учительница, – весело кричала Фекла.
– Не морочь голову, Фекла, я хочу танцевать, а не заниматься вашим воспитанием. – И Роза ушла танцевать со своим специалистом по обезьянам.
А в это время Барбосову показалось, что Надя-Сфинкс кому-то подмигивает. Он заорал, употребил не совсем цензурные слова и оттолкнул Сфинкса:
– Подмаргивать она еще будет! Прикончу! Мокрое место останется!
– От кого? От меня? – Надя невинно заморгала глазами, полными честного недоумения. – Неужели меня замочишь, Барбосик?
– Не тебя! На кой ты мне нужна? Его! Кому ты подмигивала! А кому ты подмигивала?
– Никому, Барбосик! Тебе показалось! Сглючил ты!
– Смотри, – прорычал Барбосов, но отходчиво сказал: – Давай танцевать. А то не присудят нам приз, обидно все же.
Ослепительный Вадим Вадимович стоял на сцене, он весело смотрел и молчал. Пусть натанцуются вволю. Но, видно, вволю не бывает никогда. Преподаватель компьютерных тонкостей, а по научному – информатики, продолжал ставить все новые и новые диски, и кружился, прыгал, колбасился зал.
Наконец Вадимыч объявил:
– Кому интересно, кто получит приз, подойдите ближе к сцене.
Разумеется, подошли все до одного. Немного потолкались, немного поругались – каждый считал, что именно он должен стоять близко, в первом ряду.
– Пропусти по-хорошему!
– Отвязни! Сам пропусти!
– Все равно тебе приз не светит, постой в сторонке!
Вадимыч поднял руку, все утихли.
– Первый приз получает...
Вадимыч сделал паузу, ту самую, учительскую, для выматывания нервов. Всем показалось, что пауза длилась бесконечно долго. Но они молчали: как только начнешь шуметь, пропустишь что-нибудь самое главное.
И Вадимыч, насладившись эффектом паузы, сказал отчетливо, как настоящий артист:
– Первый приз получает Лида Князева!
– Как? – ахнул шестой «Б». – Почему? Несправедливо! Она же необаятельная!
– Непривлекательная!
– Нудная!
– Ехидная!
Вадимыч опять поднял руку, красивый жест:
– Первый приз присуждается Агате! – Зал аплодирует, Агата сияет.
– Первый приз присуждается Оле, Варваре, Лехе, Сергею, Барбосову!
Вадимыч перечислил весь класс, никого не забыл. А после – всех, кто был на этом празднике. Весь зал получил приз за огромное обаяние. Даже Оксана Тарасовна, ей помог Виртуал. Ему стало жалко ее, когда она стояла с безнадежным выражением лица, и Виртуал незаметно для Альки взмахнул рукой.