Виртуальная подружка
Шрифт:
— Тебе не кажется, что нам пора устроить экстренное совещание? Эта история с продолжениями уже достала меня. Особенно если учесть, что чем дальше, тем больше трупов. Где вообще все? Павел где?
— Паша в милиции, — с виноватым видом ответила Лера.
— Что он там делает?
— Так он последний, кто видел Ильина живым. Они вчера вместе с работы уходили, а домой Славка так и не вернулся. Вот Пашку и вызвали в качестве свидетеля. Тут с утра такое творилось! Милиция понаехала, выстроила всех в ряд и давай с вопросами приставать. А как только узнали, что Паша последним с ним общался, тут же в машину и к себе для снятия показаний уволокли.
— А Гурьев где?
— Он
— А Галина Сергеевна?
— Галина Сергеевна опаздывает. — Впервые с начала разговора Лера улыбнулась.
— Ну как всегда. Жизнь продолжается. На студии люди гибнут, а Галина Сергеевна сохраняет трогательную привязанность своим традициям. Полный бардак! Стоило немножко прихворнуть, и на тебе, пожалуйста. Новый труп, половина сотрудников в милиции, главный режиссер вообще неизвестно где… Костя хоть на месте?
— Не знаю, — Лера пожала плечами. — Но какой нам сейчас от него прок?
— Тоже верно. Надо ждать Павлика с Гурьевым. Может быть, милиции уже стало что-нибудь известно.
— Надеюсь, — в голосе Леры прозвучала искренняя грусть. — Меня все это ужасно расстроило. Сначала Сергей, теперь вот Слава. Просто кошмар какой-то! Люди гибнут у нас на глазах, да еще так глупо, а мы ничегошеньки сделать не можем!
Что и говорить, Лера была права — приятного мало. Когда умирают неизвестные тебе люди или малознакомые, как, например, Сергей, это не так сильно задевает. А вот когда уходит из жизни кто-то близкий, кого ты видишь каждый день, с кем здороваешься по утрам, работаешь вместе, делаешь одно дело, а потом вдруг выясняется, что этого человека больше нет, совсем другое дело. А главная проблема не в неизлечимой болезни или нелепом несчастном случае, а в отвратительном расчетливом убийстве… Тут уж, извините, эмоции берут свое. Я и раньше страшно хотела разобраться во всей этой неразберихе, а теперь просто считала чуть ли не своим личным делом. Ведь то же самое могло или, не дай бог, может произойти с кем-то из дорогих мне мужчин, с тем же Гурьевым или Пашкой, да в конце концов с моим Володькой. Нет, просто так этого оставлять нельзя: я обязана это сделать и прекратить гнусные убийства.
Как же! Легко сказать, разобраться! Милиция вон уже сколько возится, а толку? Я что, комиссар Мегрэ или лейтенант Коломбо? И вообще сдается мне, что все это попахивает клиникой, и тут уже даже не милиции, а психоаналитикам подключаться надо. У кого-то, видишь ли, приключаются подвижки в сознании, и он начинает с завидным упорством истреблять мужскую половину населения, причем одним и тем же способом, а мне поди попробуй разберись со всей этой аномалией. Так что нечего из себя криминального гения корчить. Пусть наши правоохранительные органы вооружаются психологом поопытнее и добросовестно выполняют свои прямые обязанности. В конце концов, разве не за это расстаются со своими денежками добросовестные налогоплательщики? И я в том числе. С другой стороны, у милиции таких проблем вагон и маленькая тележка. А мне надо найти всего одного убийцу. К тому же у меня целая армия замечательных помощников. Да и глупо пытаться себя обмануть. Я изо всех сил хотела сама разгрести эту кучу, в которой трупы порядочных граждан уже начинали переваливать за все мыслимые и немыслимые пределы.
— Будем ждать коллег! — решительно заявила я. Однако ждать пришлось долго. Валера и Пашка вернулись только во второй половине дня. За это время мы с Лерой и подошедшей Галиной Сергеевной, которая до сих пор пребывала в состоянии легкого шока от рассказанной Лерой истории с Ильиным, успели истребить немалые запасы чая и сжечь добрую часть наших нервных клеток.
Поэтому, когда вернулись допрашиваемые, нетерпение наше было на пределе, и даже сообщение о девятибалльном землетрясении не заставило бы нас покинуть студию до тех пор, пока мужчины не удовлетворили бы наше закономерное любопытство.
Гурьев выглядел весьма возбужденным, а Павлик — совершенно подавленным: очевидно, продолжительный допрос здорово его вымотал. То ли еще будет! Сейчас бедолаге предстояла вторая серия. И, боюсь, что в нашем допросе пристрастия окажется куда больше, чем в невинных вопросах милиции.
— Ну что? — спросила Галина Сергеевна, едва ребята показались на пороге моего кабинета.
Следом за ними вошел Костя и скромно пристроился на подоконнике: из милиции Валерий позвонил на студию и попросил прислать за ними машину. А так как Костя в это время был свободен, он любезно согласился привезти этих мучеников обратно и, естественно, не преминул присоединиться к нашему совещанию. Одним словом, вся команда оказалась наконец в сборе.
— А ничего! — устало бросил Валерий и плюхнулся в кресло.
— Как это ничего?! — с возмущением спросила Лера.
— Так и ничего. — Павел тоскливо покосился на занятое Гурьевым свое любимое место, но согнать не решился и скромно притулился на стуле. — Непонятки полные!
— Давайте все по порядку, — скомандовала я.
— Милиция считает, что это серийные убийства, только до мотивов никак докопаться не может. Версии самые разные, вплоть до сбрендивших маньяков, — без особого энтузиазма пояснил Гурьев.
— А ты по-прежнему думаешь, что это дело рук Косимова? — не без ехидства осведомилась я.
— Ничего я не думаю, — махнул рукой Гурьев. — Вернее, уж не знаю, что и думать. Сбрендить можно.
— А как все в милиции было? — настырно допытывалась Валерия.
— Ой, они там ко мне с такими идиотскими вопросами приставали! — не сдержал эмоций Павел. — Естественно, все больше про Славку спрашивали. Откуда он к нам пришел, да были ли у него какие-нибудь рекомендации. С кем общался, кто у него в друзьях числился, не заметил ли я в его поведении чего-нибудь подозрительного… Вот уж полный дурдом! Чего в нем могло быть подозрительного, если не считать, что все звукорежиссеры немного того?.. Даже спросили, не был ли он замечен в пьянстве. А я-то почем знаю? Я с ним по кабакам не шлялся! Ну и, конечно, про вчерашний вечер спрашивали. Что, мол, делали, о чем говорили, не сказал ли тот, куда собирается после работы. Только он передо мной не отчитывался: вышли со студии, попрощались и в разные стороны разошлись. Нам с ним даже не по пути было.
— Понятно, что ничего не понятно, — подвела я неутешительный итог. — По крайней мере, они считают, что это убийство связано с четырьмя предыдущими.
— Считают, — согласился Валера. — Даже попробовали выяснить, не были ли покойные знакомы. Но никаких результатов. Кроме связи Сергея и Геллера, ничего общего между этими парнями не было.
— И все-таки что-то ведь должно же быть! — настаивала я. — Неужели кто-то просто так истребляет мужчин в возрасте от двадцати пяти до тридцати пяти лет? Какая-то ниточка их должна связывать.
— Если это дело рук маньяка, то никакой логики в убийствах искать не стоит, — возразил Павлик.
— Дались тебе эти маньяки! — взорвался Валерий. — И потом у маньяков тоже своя логика есть. Пусть дурацкая, но все-таки логика. Если не смысл, то хоть какая-то целенаправленность. И наша задача эту целенаправленность выявить.
— Хорошо, пусть маньяк, — я уже была согласна принять даже и эту версию. — Давайте попробуем танцевать от этого угла. С какой целью кому-нибудь, даже психу, надо совершать подобные убийства?