Виртуальный Подонок
Шрифт:
— Это ты должен узнать сам.
— Что тут узнавать. Раз «другая родственная» есть, то как миниму земля одна из них. Зачем мне дальше искать?
— Ты догадлив. Стихии твоей расы земля и жизнь. Выбери живучесть и я не потребую клятву.
— Клятву? — да сколько еще дополнительных условий у него припасено?
— Элементаль не нападает, если паломник выбирает родственную стихию. Однако в таких случаях он должен дать клятву, чтобы доказать чистоту своих намерений. Показать, что не намерен злоупотреблять полученным даром. Я могу посчитать клятву недостаточной и отказать. Тогда у тебя останется
— Ага, особенно для самого себя. Значит живучесть без клятвы? Заманчиво. Но я готов дать клятву.
Риск? Еще какой. Но не попытаться я не могу. Уж лучше рискнуть и проиграв взять баланс. Его на того же дракона тоже можно накатить. Возможно даже эффективней, чем отражение. Ведь он резко потеряет в силе и не сможет ворочать своей огромной тушей. А у меня останется в запасе победитель великанов. Кстати, а ведь моя раса теперь мне обязана этой способностью. Жаль только, что никто из них об этом не узнает.
— Произнеси свою клятву, паломник!
А да, клятва.
— Клянусь не применять подавление против разумных живых, которые убили меня меньше десяти раз.
Старик замер, обратив взгляд внутрь себя.
— Это достойная клятва, — неторопливо заговорил он, спустя минуту. — Если кто и имеет право на подавление, так это многократно убитый врагом. Все же помни, что ты берешь дар, который затрагивает саму душу живого разумного. И в первую очередь твою собственную.
Вокруг меня взметнулся хоровод искр, в глазах заплясали цветные круги, словно меня стукнули по башке. Когда весь этот калейдоскоп безумных красок прекратился в голове прозвучал голос системы. Не всплыл из памяти, как обычная подсказка, а именно прозвучал женский голосок.
— Подавление является воздействием, затрагивающим парамтры личности. Его применение против несовершеннолетних строжайше запрещено и карается согласно договора. Многократное применение подавления на интеллект цели так же является преступлением и может привести к соответствующей реакции со стороны мира.
Ясно-понятно. Детей не обижать, по голове не бить. Да я же теперь гребанная имба! Так, и что теперь?
Глава 29. Налево пойдешь…
— Послушайте, хранитель Статера. Может, я могу взять еще и дар элемента жизни?
А что? Борзеть, так уж по полной. Надо грести под себя, пока дают.
— Только в другом храме элементов.
— А еще раз дар земли взять тоже можно?
— Нет.
— А другого, элемента?
— Если ты возьмешь дар не родственного тебе элемента, родственные отберут свои дары.
Полезное предупреждение.
— И баланс я теперь взять не смогу?
— Один храм — один дар, — кажется, ему надоело отвечать на мои вопросы.
— Ясно. Извините, последний вопрос. А эти дороги, — кивнул я на остальные три выхода из храма. — Они куда-то ведут?
— Паломники приходили только с запада. Ты первый, кто пришел с юга.
— Спасибо. Тогда и мне туда дорога. До свиданья. Спасибо, что поделились своей мудростью, уважаемый Статера.
— Помни о клятве. Нарушив ее, ты лишишься не только дара
Старик замолчал, а я не стал докапываться. Нарушать я не собираюсь. Да и пользоваться имеет смысл пореже. Редко, но метко. Еще один немаловажный момент — по мне могут тоже жахнуть чем-то подобным. Хотя, кому это надо? Точнее, кому я сейчас такой умный сдался. Опять же, как несовершеннолетний, я пока что защищен. Но на будущее надо обязательно учитывать.
Что же, пойдем налево. В проходе по прежнему темно. Выбравшись наружу, я оглянулся. На востоке уже забрезжила заря. Вдохнув полной грудью свежий утренний воздух, я пошел по дороге к лесной опушке, наслаждаясь свободой. Лишь легкое чувство голода немного выбивалось из общей идиллии.
Что там в сказках полагается, тем кто на лево ходит? И какая из четырех дорог — налево? И не дороги это, а скорее уж направления.
Умирать, вообще говоря, не охота. Потому что потом здоровенный крюк по лесу опять давать придется. С другой стороны, спокойно поел бы в Ойле перед дорогой, и, может даже, алхимику водички волшебной притащу. Почему нет? Не люблю не выполненных обещаний.
Эта дорога оказалась раза в два шире той, по которой я пришел. Вот только трава на ней росла так же густо. Штаны мгновенно вымокли от росы выше колен и облепили ноги. Идти она не особо мешала, а вот бежать наверняка будет не очень просто.
Однако оказавшись под сенью леса, я смог прибавить шагу, так как трава почти исчезла, ее заменила старая пожухшая листва, слегка пружинящая под ступнями. А затем я не удержался и пустился трусцой. Быстрее доберусь до какого-нибудь жилья — быстрее перекушу.
Вскоре пришлось перебираться через огромный ствол рухнувшего дерева, которой лишний раз подтверждал, что дорогой не пользовались уже многие десятилетия. Для меня вскарабкаться по коре, а потом спрыгнуть вниз никакой проблемы не составляло, так что вскоре это незначительное препятствие оказалось далеко позади.
Лес совсем не походил на тот, по которому я пробирался ночью. Орали на все голоса птицы, сверху доносился шум крон. Сквозь листву начали пробиваться первые солнечные лучи. Я представлялся себе бесшумной тенью, скользящей между вековых деревьев. Солнечные лучи отсвечивали в листве, лес с каждой минутой раскрывался в своей первозданной красоте. Если бы не было этой дороги, наверняка мой путь не казался бы таким легким, а так он напоминал утреннюю пробежку. Пожалуй, стоило бы сделать это регулярным. Еще бы ручей найти. Или речку. С удовольствием бы поплавал.
Дорога пошла под уклон, а затем несколько раз довольно резко вильнула, огибая огромные валуны, деревья немного поредели. С учетом того, что до этого она все время была ровной, как скоростное шоссе, это было приятное разнообразие.
Вскоре деревья и вовсе расступились, и начался крутой спуск, а затем и речка не заставила себя ждать. Вот только это оказался несущийся где-то далеко по самому дну глубокого ущелья, безумный водяной поток, над которым свисали, уныло покачиваясь, остатки веревочного моста. Добраться до воды в этом месте не представлялось возможным. Во всяком случае без крыльев. Если хочешь после того остаться живым, само собой. А так-то прыгай, да лети, чего уж там. Ага, бомбочкой.