Виртуальный свет. Идору. Все вечеринки завтрашнего дня
Шрифт:
– Сэмми, а ты смотрел когда-нибудь на город с нашей верхотуры?
Шеветта чувствовала на своем лице широкую придурочную улыбку, чувствовала недоумение Скиннера, пытавшегося понять, что же тут происходит, но ей сейчас все было по фигу. Она взлетела по стремянке к потолочному люку.
– Нет, лапа, никогда. Полный, наверное, отпад.
– Слышь, – сказал Скиннер, глядя, как Шеветта открывает люк, – что это с тобой, сдурела, что ли?
Но она уже поднялась в недвижность навалившегося на мост воздуха. Чаще всего здесь дул ветер, вызывавший острое желание лечь ничком и вцепиться во что-нибудь покрепче, но бывали и такие вот моменты мертвого, абсолютного затишья. Сзади послышались шаги Сэмми. Шеветта вынула футляр из кармана и шагнула к краю крыши.
– Подожди, – сказал Сэмми. – Дай посмотреть.
Шеветта занесла руку для броска. Цепкие черные пальцы выхватили у нее футляр.
– Ты что!
– Стихни. – Сэмми открыл футляр, извлек из него очки. – Отличная штука…
– Отдай!
Шеветта протянула руку, но получила только сланцево-серую скорлупку футляра.
– Видишь, как это делается? – Сэмми держал очки за дужки. – Слева «aus», справа – «ein». Вот так вот, слегка сдвинуть – и все.
В тускловатом свете, пробивающемся из люка, – длинные черные пальцы.
– Вот, попробуй сама, – сказал Сэмми, надевая на Шеветту очки.
Деловые кварталы Сан-Франциско, Пирамида, стянутая после землетрясения стальными скрепами, дальние горы – все это исчезло.
– Еж твою в двадцать, – пораженно выдохнула Шеветта, глядя на ровный строй невероятных зданий. Огромные – шириной, пожалуй, в четыре городских квартала каждое, – они отвесно уходили к небу, чтобы там, на головокружительной высоте, распуститься широкими, похожими на дуршлаги полусферами. Затем небо заполнилось китайскими иероглифами.
– Сэмми…
Она покачнулась и тут же почувствовала на правом локте твердую руку Сэма.
Китайская надпись искривилась, поплыла, выстроилась в нормальные буквы.
САНФЛАУЭР КОРПОРЕЙШН.
– Сэмми…
– А?
– Что это за хрень?
Стоило Шеветте присмотреться к чему-нибудь повнимательнее, как в небе вспыхивала новая надпись, тесные строчки непонятных технических терминов.
– Откуда мне знать, я же не вижу, чего ты там видишь. Дай посмотреть.
– Скутер, – донесся снизу голос Скиннера. – Чего это ты вдруг вернулся?
Шеветта беспрекословно отдала Сэмми Сэлу очки, опустилась на колени и заглянула в люк. Ну да, тот самый японский недотепа, который ходит все время к Скиннеру, студентик, или социальный работник, или кто уж он там такой. Только чего этот японец так странно выглядит, он и всегда-то как пыльным мешком ударенный, а тут и вообще. Испуганный какой-то. И кто это с ним второй?
– Ну так что, Скутер, – сказал Скиннер, – как жизнь молодая?
– Это мистер Лавлесс, – пробормотал Ямадзаки. – Он хочет с вами познакомиться.
– Эй, на крыше! – Незнакомец сверкнул золотыми коронками и вытащил из кармана длинного черного дождевика пистолет. Он держал оружие с привычной непринужденностью профессионала, как плотник свой молоток или смазчик – масленку. На его руке была хирургическая перчатка. – Чего ты туда залезла, спускайся к нам.
17
«Мышеловка»
– А делается это так, – сказал Фредди, вручая Райделлу кредитную карточку. – Ты платишь пять сотен за вход и имеешь потом право набрать на эти пять сотен товару.
Райделл взглянул на карточку. Какой-то голландский банк. В счет, нужно понимать, зарплаты. Сейчас, пожалуй, самое время спросить, какая она будет, эта зарплата. А может, и не самое время, может, лучше подождать, а то больно уж у него, у Фредди, мрачное настроение.
По словам Фредди, этот Контейнерный город – лучшее место, чтобы быстро и без хлопот купить одежду. Нормальную, будем надеяться, одежду. Уорбэйби пьет сейчас травяной чай в этом странноватом кафе. Сказал, что ему нужно спокойно подумать. Отослал Райделла к машине, а Фредди задержал и пару минут с ним секретничал.
– А что, если мы ему понадобимся? Поехать захочет куда-нибудь или еще что.
– Позвонит и вызовет.
Следуя указаниям Фредди, Райделл засунул кредитную карточку в кассовый автомат и получил пятисотдолларовый магнитный чек Контейнерного города плюс разрешение на парковку «Патриота».
– Теперь сюда, – сказал Фредди, указывая на турникеты.
– А ты что, не будешь платить?
– На хрена? – ухмыльнулся Фредди. – Я покупаю одежду в других местах.
Он открыл бумажник и продемонстрировал Райделлу карточку с эмблемой «Интенсекьюра».
– А я-то считал, что вы на них работаете сугубо по договору.
– Сугубо, но очень часто, – пояснил Фредди, засовывая в прорезь интенсекьюровскую карточку. Райделл прошел через соседний турникет с помощью своего магнитного чека.
– Так это что же, без пяти сотен сюда и не войдешь?
– Да, потому и название такое – «Мышеловка». Они это придумали, чтобы не прогореть на эксплуатационных расходах, защитили себя от зевак, не собирающихся ничего покупать. Каждый вошедший оставит здесь не меньше этих пяти сотен.
Контейнерный город оказался исполинским крытым рынком, если можно назвать рынком место, где паркуются не грузовики, а корабли, большие корабли. Судя по всему, пятисотдолларовый минимум никого особенно не отпугивал, люди здесь толклись даже теснее, чем на улице.
– Гонконгские деньги, – сказал Фредди. – Эти ребята откупили целый кусок набережной.
– Слышь, – удивленно воскликнул Райделл, указывая на смутный силуэт, вырисовывавшийся за крановыми балками и прожекторными мачтами, – так это ж мост, тот самый, на котором люди живут.