Вирус бессмертия
Шрифт:
– Уже за полночь! – Карл бросил взгляд на часы. – Мне ехать завтра. Нет, уже сегодня. Черт… Добираться до Нью-Йорка, а там пароход.
Спьяну он сломал третью спичку, пытаясь поджечь кончик сигары трясущимися руками. Грот Ребер помог приятелю прикурить.
– Наверно, и правда пора спать, – вздохнул хозяин. – Боюсь, ты проспишь свой пароход, если я тебя не разбужу.
– Да я в порядке! – немец махнул рукой и чуть не свалился со стула.
– Ты боялся, что я напьюсь, – улыбнулся Ребер, – а получилось в точности наоборот.
– Да… Кажется, я принял лишнего, – согласился Карл, едва не уронив изо рта сигару.
Он поднялся и, шатаясь, побрел к индикаторному устройству приемника. Стрелка на милливольтметре по-прежнему подрагивала.
– Я тебе сбил настройку, – хмуро заметил немец. – Со мной это обычное дело. От заговоренного всегда одни неприятности.
– Перестань пороть чушь, – отмахнулся Ребер. – Что ты там мог сбить?
– Стрелка дергается, – Карл уронил пепел на пол.
– Что?! – Грот поднял брови и бросился к устройству. – Дергается? Что ты тут крутил, Карл?
– Ну… Нет, погоди, не злись. Ты же все равно собирался ломать антенну!
– Что ты крутил? – повысил голос Ребер. – Говори сейчас же! Крутил или нет?
– О, майн гот! Да, крутил. Вот эту ручку.
– Эту? – Ребер указал на верньер настройки. – Не трогай! Не трогай, Карл!
– Не буду, не буду.
Грот задумчиво потер лоб, не сводя взгляда со стрелки прибора.
– Это сигнал небесной радиостанции, – негромко произнес он. – А ведь я тебе обязан, Карл! Зря я на тебя накричал. Сам бы я до этой частоты не скоро добрался.
– В самом деле? – заинтересовался немец. – Я тебе помог принять сигнал от звезды? Это правда?
– Да! Он оказался на частоте один и девять десятых метра, – хозяин глянул на ручку настройки. – Еще точнее – одна целых восемьдесят семь сотых метра. Господи, так ты был прав, Карл! Надо было просто увеличить длину волны. Я упрямый, самоуверенный осел! Погоди, мне надо записать параметры сигнала.
Он умчался в кабинет и вернулся, на ходу черкая в тетради карандашом.
– Все-таки похоже на музыку, – заявил Карл, следя глазами за стрелкой. – Погляди, как ритмично двигается твой индикатор.
– Черт! Может, это помехи земного происхождения?
– А отчего бы нам не подключить вместо этой дурацкой стрелки обычный динамик? – Немец пошатнулся и выпустил сигарный дым в потолок. – Было бы забавно послушать.
– Да, пожалуй… Так, возможно, мы точнее поймем природу сигнала. Ты бы сел, Карл, а то, не ровен час, свалишься. Посиди, а я пока достану кое-что из мастерской. Только ничего не трогай!
– О’кей! Я не буду трогать твой приемник.
– Да, уж будь любезен.
Немец с сигарой устроился в кресле, а Ребер бегом скрылся в мастерской, откуда сразу донесся стук выдвигаемых ящиков и перезвон разгребаемых деталей. Вскоре хозяин вернулся, держа в руках громоздкий усилительный блок со встроенной в корпус мембраной динамика. Свободного места рядом с приемником не нашлось, поэтому Ребер окликнул гостя:
– Помоги мне, Карл! Передвинь бутыль со ртутью, а то я уроню на нее этот чертов блок.
Немец с трудом поднялся и, не придумав ничего лучше, подтащил бутыль к тому креслу, где только что сидел, а затем снова опустился в него. Наверное, ему показалось, что так будет надежнее всего.
Ребер наконец опустил усилитель на пол, воткнул шнур питания в штепсель и подцепил к индикаторному блоку провода на зажимах.
– Сейчас, сейчас… – бормотал он. – Надо подождать, когда лампы нагреются.
За суетой Грот не заметил, что Карл не выдержал битвы с алкоголем – выпивка и табак довели его до состояния, близкого к ступору. Он слышал и видел все, но не мог пошевелить даже пальцем, да и сознание реагировало на происходящее довольно вяло. Лишь когда мембрана динамика наконец завибрировала, издавая скрежет, похожий на стон перегруженного металла, Карл оживился и медленно подался вперед, не вставая с кресла.
– Господи! – воскликнул Грот Ребер. – Это уж точно не земная радиостанция! Карл, ты слышишь?
– О, майн гот! – пробормотал немец, с трудом возвращаясь в реальность. – А ты говорил – обычные помехи…
Мембрана динамика выла и скрежетала, словно кто-то волок по кривым заржавленным рельсам старую прохудившуюся цистерну.
– Я поражен не меньше тебя! – Ребер уже совсем протрезвел. – Подожди, это надо непременно записать! Как же я сразу не додумался! Проклятье…
Он бросился в мастерскую, а Карл завороженно пялился в подрагивающую мембрану. Постепенно по его лицу разлилась мраморная бледность, а зрачки заметались, как у человека, глядящего на проносящийся мимо поезд. На лбу начали быстро выступать капельки пота. Динамик хрипел и взревывал, словно звук шел с микрофона, установленного в клетке неведомого чудовища. Волосы на голове немца шевельнулись, щеки побледнели так, что под кожей проявились синеватые жилки.
– Никогда не думал, что у звезд такой диковатый голос, – вернувшийся Ребер опустил на пол тяжеленный проволочный магнитофон.
Карл не ответил. Все время, пока хозяин подключал провода и ставил катушки с проволокой, немец мелко подрагивал всем телом, а затем грохнулся на пол, раскинув руки со скрюченными в судороге пальцами. Сигара вывалилась изо рта и покатилась по полу, оставляя пепельный след на раскатанной звездной карте. Остановилась она в созвездии Лебедя, быстро прожигая в бумаге дыру.
– Что с тобой? – испуганно обернулся Ребер.
Он торопливо затоптал окурок, опустился на корточки возле Карла и пошлепал его по щекам. Немец сразу же поднял веки и перестал трястись, как эпилептик, но взгляд его по-прежнему оставался бессмысленным.
– Ты что? – с некоторым облегчением выдохнул Грот. – Ну и напугал же ты меня, старина!
В глазах немца наконец мелькнул огонек понимания. Карл что-то пробормотал по-немецки.
– Мы точно выпили лишнего, – Ребер усадил приятеля в кресло. – Хочешь содовой?