Шрифт:
Вирус интеллекта
Когда-то в незапамятные времена мы с Дёмой были неразлучные друзья. Мы строили планы, рисовали картины будущего, уносились в мечтах к сияющим вершинам цивилизации. Как говорится, мы были молодые, и чушь прекрасную несли.
Дёму, правда, вечно заносило из светлых далей в дремучие дебри сумасбродных идей. Но это было безумно давно. С тех пор все изменилось. Я окончил экономический и прочно встал на реальную почву: спрос-предложение, инвестиции-прибыль, семья-расходы. Было не до сияющих вершин цивилизации, нужно было крутить педали, чтобы не грохнутся с
– Старик, есть дело, – сказал он без всяких предисловий.
– Когда ты так говоришь, это значит, что в твою башку втемяшилась очередная безумная идея.
– Дело очень серьезное.
– Что ты там узрел? Луна – творение пришельцев? Земля – живое существо? Человечеству грозит неминуемая гибель от …
– Давай без трёпа. Когда ты сможешь?
– На этой неделе никак, все расписано по минутам.
– Неделю я ждать не могу.
– Что значит «не могу»? Собрался копыта откинуть? – я даже не подозревал, насколько я был близок к истине.
– Короче, когда?
– Давай завтра после восьми. Корпоратив после деловых встреч я, в конце концов, могу и пропустить. У тебя?
– Да.
А что, собственно? Жене скажу, что на корпоративе, секретарше скажу, что неотложные личные дела (прошу не путать личные дела с семейными), любовнице … к счастью, любовницы у меня нет. Отключу деловой телефон, и гори оно все огнем.
И вот мы сидим на кухне у Дёмы, а ныне известного микробиолога Дементия Сиротова. Стол, два стула, газовая плита и мы вдвоём. На столе как всегда коньяк, лимон и хлеб, в этом смысле Дёма не изменился. Деловой телефон я отключил, теперь меня никто недостанет. Остался наш личный телефон, который знает только моя жена, а она, умница, по пустякам меня беспокоить не будет. Так что можно оторваться и ни о чем не думать.
– Ну, давай, излагай свое дело, – сказал я после третьей рюмки.
Коньяк меня уже достаточно расслабил, чтобы избежать шока от его откровений.
– Ты знаешь, что такое вирусы?
– В школе проходили.
– В школе проходили, – передразнил Дёма, – вирусы это неклеточные инфекционные агенты, которые способны размножаться только внутри живых клеток. Вирусы поражают все типы организмов, от животных до бактерий. Вирусы, поражающие бактерии, обычно называют бактериофагами.
– Ты пригласил меня, чтобы популярные лекции мне читать?
– Без этого ты не поймешь.
– Короче, давай ближе к телу.
– Ладно. По заказу министерства сельского хозяйства я занимался защитой домашних животных от бактерий Clostridium Prazmowski, особо их интересовал подвид, от которого овцы мрут как мухи. Интересны и другие подвиды, которыми болеют люди. Заболевание иногда развивается быстро и в считанные часы приводит к летальному исходу. Военные заинтересовались. В походных условиях глазом не успеешь моргнуть, как солдатики начнут повально склеивать ласты. Нужен был устойчивый иммунитет. В общем, намечался широкий фронт работ. Мне пришла в голову идея синтезировать вирус-бактериофаг, который будет пожирать бактерии, не нанося ущерба животному или человеку. Синтез дело техническое, но вирус должен быть не патогенным и строго заточен под определенный вид бактерий. По сути, в этом нет ничего нового. Я уже сказал, что вирусы это облигатные паразиты?
– Сказал, – соврал я, не моргнув глазом.
– Угу. Синтезированный вирус, читай паразит, должен находиться в клетках организма в латентном состоянии, а клетки должны нормально функционировать. Это хроническое заболевание, но вирус никак себя не проявляет. Организм становится носителем вируса, но только до появления бактерий. Тут вирус оживает, начинает размножаться, убивает бациллу и снова впадает в латентное состояние. Просто как азбука Морзе. Я понятно излагаю?
– Понятно. Только ты слишком долго запрягаешь.
– Потерпи. Мы работали с лабораторными мышами, домашним скотом и прочей живностью. Животных разбивали на две группы. Одну группу заражали вирусом. Контрольную не трогали. С виду ничего не происходило. Потом всех животных заражали скоротечным смертельным заболеванием. Контрольная группа умирала через несколько часов. В зараженной группе вирус срабатывал, как молот, и все животные ни в одном глазу, даже аппетита не теряли. Успех был фантастический.
– Ты будешь хвататься всеми своими фантастическими успехами или, наконец, …?
– Всё, всё. Перехожу к делу. Чтобы успешно бороться с непрерывно мутирующими бактериями, вирус тоже должен быстро мутировать, иначе он бесполезен. Понятно? – я кивнул, – а мутирующий вирус меняет свои свойства. Может вселяться в разные клетки организма, начинать размножаться и т.д. и т.п. И тут я заметил, что подопытные животные под влиянием вируса изменяются. Они по-прежнему сохраняли иммунитет, и даже более того, одним своим присутствием лечили заболевших собратьев из контрольной группы. Представляешь?
– Ты это хотел мне рассказать?
– Не только. Дело в том, что мы постоянно заставляли подопытных животных бегать, прыгать, добывать пищу, решать посильные им головоломки, чтобы убедиться, что с ними все в порядке. Я стал замечать, что они запросто выполняют замысловатые тесты, а то и понимают человеческую речь. Однажды я сказал: «Куда это запропастился лабораторный журнал?» И, вдруг, овца, у которой по определению куриные мозги, сорвалась с места и притащила мне журнал, аккуратненько неся его в зубах.
– Удивил! Если животные постоянно общаются с человеком, они становятся умнее. Это общеизвестно.
– Так-то оно так, но когда оно останавливается, смотрит на тебя как человек, и, кажется, вот-вот заговорит …
– Как собака?
– Мне не объяснить, блин! Иногда они вели себя прямо как люди. Бывали случаи, что волосы дыбом. Думал, уж не рехнулся ли я.
– Ты бы сам-то себя протестировал, побегал, попрыгал, пищу бы себе подобывал, головоломки там всякие.
– Можешь не ёрничать?