Вирус волшебства
Шрифт:
– Ты понимаешь, к чему я? – спросил Эбенезум. – Благодатные поля магии теперь снова доступны мне. И кто знает, Вунтвор, может быть, совместными усилиями мы даже найдем средство вылечить меня!
Вылечить? Нет. Это уж слишком! Сначала едва не утонуть в чане с кремом, а теперь еще и это! Что же мне, возвращаться не солоно хлебавши в Лес Волшебника, простившись с надеждой хоть когда-нибудь увидеть Вушту?
Но Эбенезум был слишком взволнован, чтобы заметить мое испортившееся настроение.
– Сейчас как никогда важно сохранить и умножить
– Проклятие, – подтвердил Хендрик.
– И это вполне согласуется с тем, что мы наблюдали всю дорогу. Вунтвор, по свету бродит несметное число демонов. В Голоадии что-то зреет и прорывается на поверхность земли. И теперь, Вунтвор, когда некоторые помехи устранены, – он кивнул в сторону чана с карамелью, – мы можем наконец выяснить, что же это такое.
От радости, что выжил, я совсем забыл о происходящем на сцене. Бабочки к тому времени разлетелись по залу и смешались с толпой, так что зрители теперь то и дело поскальзывались на креме и раздавленных насекомых.
Химат стоял на одной из платформ и простирал руки в зал, к публике. Он откашливался, готовясь что-то сказать.
Второй чан закачался, опрокинулся, и из него вывалился Киллер. Чан покатился по сцене, так что зрителям стало видно, что у него внутри. Ни капли карамели! Стенки были чисто вылизаны.
Киллер громко рыгнул.
– Похоже, помехи еще не устранены, – обронил Эбенезум, задумчиво дергая себя за бороду. – Но, возможно, ему все же понадобится несколько минут, чтобы все это переварить. Мы должны переговорить со Снарксом, и поскорее. Он обладает знаниями о Голоадии, которые могут быть жизненно важны для нас.
Киллер застонал и попытался встать. Живот его был теперь гораздо больше, чем прежде. Химат носился по платформе туда-сюда и потирал руки, да так быстро, что я всерьез ожидал увидеть летящие искры.
– Двое выдержали испытание! – кричал он. – Двое! Двое! Никогда такого не случалось за всю историю поклонения Плаугу, да прославится в веках его Приземленное Великолепие! Никогда еще такого не было, чтобы двое выдержали испытание! Мы должны, должны… В общем, пора устраивать конференцию!
Закутанная в плащ фигура на бешеной скорости неслась мимо нашего столика. Хендрик успел схватить прыткого субъекта за капюшон. Эбенезум зажал себе нос. Рыцарь не ошибся в своем предположении. Это был Снаркс.
– Добрейший Снаркс, – выговорил Эбенезум, с трудом сдерживаясь, чтобы не чихнуть, – нам нужно поговорить… а-а-пчхх. – Он закрыл нос шляпой и чихнул в нее. – Извините. Что-то происходит в Голо… а-а-пчхх. – Он три раза чихнул, один за другим, с очень маленькими перерывами. Эбенезум брезгливо посмотрел на свою шляпу, держа ее в вытянутой руке. – Снаркс, мы долж… а-а-а-пчх! Вунтвор! Придется тебе!
И волшебник уполз под стол чихать.
– Да уж, – начал я. О чем я должен был спросить этого чересчур правдивого демона? Очень хотелось, чтобы учитель мною гордился. Но у меня было так мало времени. Киллер уже скакал по сцене, проделывая какую-то диковинную гимнастику, призванную, я уверен, помочь пищеварению и размять онемевшие члены.
– Да уж, – повторил я. – Так вы, значит, из Голоадии?
– Нет, нет и нет! – раздраженно ответил Снаркс. – Вы же прекрасно знаете, что я не из Голоадии! Думайте, прежде чем говорите! Косноязычие, лишние вопросы! Знаете, иногда мне просто непонятно, как вам, людям, вообще удается общаться друг с другом.
– Снаркс! – закричал я, может быть, несколько громче, чем следовало. Плевал я на его демонски острый язык! – У нас есть основания предполагать, что в недрах Голоадии зреет заговор!
– Все основания! – ответил Снаркс. – Да будет вам известно, что в недрах Голоадии, как вы изволили выразиться, всегда зреет десяток заговоров! В том-то и очарование этой страны. Но мне кажется, что вы на своем невразумительном языке пытаетесь спросить меня об одном конкретном заговоре, об очень опасном заговоре, о том заговоре, который угрожает, быть может, всему человечеству. Это так?
Я кивнул. Возможно, лучше было вообще ни слова не произносить – демон сам бы нам все рассказал.
– Так вот, отвечаю: да! Такой заговор существует. А теперь прошу меня извинить: я опаздываю на конференцию.
– Проклятие! – воскликнул Хендрик, глядя, как Снаркс лихо вскакивает на сцену. Эбенезум высморкался.
Химат наконец-то собрался обратиться к публике:
– Дамы и господа, братья по вере, дорогие гости. История Плаугиата не помнит столь скромно благословенного события. Мы испытывали двоих и нашли их относительно достойными. Сам Плауг, да прославится в веках его Частичное Величие, должно быть, взирает сейчас со своей умеренной высоты и…
Над головой Химата появилось маленькое серое облачко. Из таких обычно выпадает мелкий дождичек. Химат так и застыл с раскрытым ртом, не закончив фразы. Облачко превратилось в довольно неприметного и явно смущенного человека в серой измятой одежде. Он немного покачался в воздухе и приземлился в самую середину зрительской толпы.
– Прошу прощения, – робко пробормотал он. – Я не уверен, что мне стоит присутствовать…
Химат, его помощники на сцене и монахи в зале упали на колени. Все собравшиеся, как один человек, выдохнули:
– Плауг!
Глава 15
«Итак, вы думаете, что познали величайшее, заставляющее грызть ногти волнение; вы думаете, что испытали полное отчаяние; вы думаете, что видели неприглядную изнанку этого мира, неописуемые глубины падения, доступные вашему ближнему, более отвратительные, более зловонные, чем низшие формы плесени… О да! Если вы волшебник, тогда возможно!»