Вирус
Шрифт:
Привычным жестом пригладил и так идеально зализанные назад гелем длинные, тёмные волосы. Открыл шкаф и некоторое время задумчиво рассматривал разложенные по полочкам пальцы. Наконец выбрал нужные. Вернулся к столу и присел на странный стул справа. Спокойно и привычно выложил дюжину пальцев на край стола. Сам стул был более чем странным и напоминал электрический, для приговорённых к смерти преступников. Был намертво прикручен к полу и соединён парой внушительных кабелей со встроенным в стол механизмом. Ремни для фиксации тела, подлокотники со странными ручками, рычаг справа. Загорелый красавец поёрзал, принимая удобное положение. Пристёгивался ремнями, словно
— Начнём с тебя, красотка, — сунул он один из пальцев со стола в рот и резко потянул рычаг.
Послышалось мерное гудение, а экран настенного монитора погас и вновь загорелся. Картинка с расположенной на решётке камеры сменилась. Серые глаза щёголя затуманились. Вокруг него и стула появилось едва заметное голубоватое свечение. Он вцепился в ручки на подлокотниках и застыл, словно ожидая движения бормашины зубного доктора.
Девушку в красном платье тряхнуло, она перестала дрожать, а в глазах вместо ужаса появилась решительность. В голове заиграла спокойная, ненавязчивая музыка. Она поднялась и начала медленно спускаться к прозрачным клеткам. Остальные замолкали, провожая самоубийцу удивлёнными взглядами.
Выбрала иной путь, уверенно двигаясь по пустым клеткам. И вновь тишина, а взгляды обречённых, всё их внимание приковано к идущему вперёд красному платью. Нет, у них нет ни малейшего желания пойти следом, но внезапная храбрость завораживает. Даже Роберт Нокс с интересом наблюдает, стоя у закрытой решётки.
Она спокойно доходит до семьдесят первого ряда. Здесь останавливается, явно обдумывая следующий ход. Наконец шагает вперёд и… Исчезает!
Общий вздох удивления, восхищения, разочарования и ужаса пробегает по толпе. Крики, стенания, проклятия и истерики вспыхивают с новой силой. Роберт Нокс принимается колотить в решётку ногами.
Исчезнувшая девушка не слышит шума своих товарищей по несчастью. Его сменила музыка. Она вдруг, в один миг оказалась в совершенно другом месте. Комната пуста, лишь крашенные в жёлтый стены, серый пол и белый потолок. Две двери, одна напротив другой. Света одинокого, плоского, круглого светильника над головой более чем достаточно.
В карих глазах ни тени страха. Подходит к одной из дверей и просто ждёт.
Внезапно стены комнаты начинают движение. Слева и справа они медленно и неотвратимо сближаются. Девушка стоит у двери. Её не пугает скрежет и перспектива быть раздавленной бетонными тисками. А стены всё ближе. Комната сужается до размера дверей, а та, которая за её спиной гостеприимно открывается. На бледном лице появляется подобие улыбки. Стены начинают перекрывать двери, но она абсолютно спокойна. Только, когда они коснулись плеч, разворачивается и всем телом налегает на дверь. Рано. Ещё одна попытка. Дверь не поддаётся. Лишь в третий раз, когда и боком становится тесно, дверь распахивается, и она выскальзывает из смертельной ловушки.
Ещё одна похожая комната. Цвет стен поменялся на зелёный, но потолок и пол остались прежними. Ни дверей, ни окон, но уже не пустая. Посреди комнаты табурет. На нём лежат верёвка, нож и молоток. В потолке, на месте светильника, торчит лишь крюк. Несмотря на это здесь также светло, как и в предыдущей комнате с убийственными стенами.
Любовно погладив молоток, девушка поднимает нож. Проверяет остроту лезвия и слизывает появившуюся на пальце каплю крови. Кладёт нож обратно и с тяжким вздохом опускается на колени. Музыка исчезает. В карих глазах исчезает уверенность, а спокойствие сменяется
— Тьфу! — выплёвывает мизинец красотки на пол мужчина в дорогой, тёмно-серой рубахе и тянет рычаг справа. — Нет ни времени, ни желания разбираться в очередной головоломке.
Выбирает другой палец со стола, закидывает его в рот и снова ёрзает на стуле. Картинка на экране монитора вновь сменилась видом на лестницу. У решётки продолжает бушевать Роберт Нокс.
— Ты то и будешь следующим, офисная крыса, — зло процедил сквозь стиснутые зубы человек на стуле и тут же потянул рычаг.
Руки схватились за ручки, взгляд серых глаз затуманился. Мерное гудение возобновилось, а вокруг человека и стула вновь появилось едва заметное голубоватое свечение.
Роберт Нокс вдруг успокоился и отправился к Лабиринту. На него не сразу обратили внимание. Лишь, когда до того бесновавшийся у решётки мужчина не спеша повторил путь темноволосой красавицы, заметно поредевшая за последний час толпа вновь притихла. На этот раз лишённый собственной воли человек шагнул в клетку справа. Верный ход. На спокойном лице Роберта, вслед за радостной эмоцией его кукловода, появляется странная улыбка. Семьдесят второй ряд пройден.
И снова человек на странном стуле выбирает простейший вариант. Роберт идёт вперёд и… Очередной успех! Странная улыбка офисного работника становится шире. Толпа испуганных, измученных, лишённых выбора людей внимательно следит за своим героем. А тот, совсем недолго постояв в клетке семьдесят третьего ряда, смело шагает в следующую. Исчезает не сразу, а потому на пару мгновений обманутый лабиринтом кукловод, едва Роберт оказывается в комнате с жёлтыми стенами, тут же в ярости выплёвывает его палец и тянет рычаг. Размеренное гудение замолкает, свечение исчезает, а серые глаза вспыхивают серебром.
— Семьдесят третий ряд, мать вашу! — во всё горло орёт молодой щёголь. — На этом круге я подберу ключ, даже не сомневайтесь! Я сделаю это!
Он быстро хватает со стола очередной палец, закидывает в рот, тянет рычаг и берёт под контроль следующую марионетку.
Клетка для дураков
Клетка для дураков
Сектор один ноль шесть один. Остар
Круг семьдесят третий
День сто пятьдесят второй
Решётка с грохотом опустилась, заставив всю троицу разом обернуться. Их жертва была за ней. Механизм сработал так быстро и неожиданно, что ошеломил грабителей. Тот, кто ещё пару мгновений назад был целиком в их власти, теперь с ухмылкой выглядывал из-за угла.
— Ты реально сломал его, тупица, — зло бросил он им, осторожно прикоснувшись к залитому кровью носу. — Неприятно и… И больно!
Его модные рубаха и брюки также были залиты кровью, помяты и испачканы. Рубаха с надорванным воротником потеряла пару пуговиц, обнажив мускулистую, тренированную грудь с татуировкой. Искусно выведенный рукой мастера череп со зловещим оскалом никак не вязался с внешностью богатенького пижона. На светлых брюках чётко отпечатались многочисленные следы от тяжёлых каблуков одного из злодеев.