Вирусократия
Шрифт:
–
ну и наконец, ты один из немногих аналитиков, обладающих как боевым, так и магическим потенциалом, что позволит тебе координировать действия магов и воинов.
Слушая куратора, Нэш понимал, что всё, что он говорит, – правда. Но не вся. И скорее всего, его хотели или «засветить» во время операции, сделав для эльфов не потенциальным, а вполне реальным врагом (зачем, не понятно, но как вариант возможно), или проверить в качестве руководителя группы, прежде чем доверить ему миссию в России. Или по ещё какой-то причине, которую он даже
Нэш недосказанность понял правильно. Как всякая тайная структура, Орден имел основания предполагать, что внутри его могут действовать скрытые информаторы враждебных тайных обществ или государственных спецслужб (многие из которых тоже не зря ели свой хлеб и имели спецотделы по работе с тайными обществами), которым очень хочется знать, что же происходит внутри Ордена. Поэтому хотя все информационные каналы Замка Викингов, как неформально называли гронкьявикскую штаб-квартиру Ордена его члены, и были защищены от взлома и прослушивания новейшими системами защиты, а также магическими артефактами, когда речь заходила об очень секретных поручениях, все предпочитали личное общение.
В это время системный блок издал сигнал готовности, означающий, что расчёты завершились. Подойдя к терминалу, Неш пробежал глазами по свежим строчкам выведенного на экран основного отчёта. И усмехнулся – его модель, похоже, близка к истине, поскольку программа посчитала, что руководителем операции по захвату Эона назначат именно его.
Поезд Хабаровск-Москва
В купе было жарко. Кондиционер, которым в последнее время снабдили почти все поезда дальнего следования, к великому разочарованию пассажиров четвёртого купейного вагона поезда Хабаровск-Москва, не работал. И поэтому двери нескольких купе были открыты. В опущенные, где это удалось, окна врывался жаркий воздух средней полосы России.
Информация о разрастании эпидемии и присвоении ей наивысшего, шестого уровня опасности, сделала своё дело, и вагон был почти пустой. Уже пошли слухи, что скоро вообще всё – и железнодорожное, и авиационное, и автомобильное – пассажирское сообщение между крупными городами отменят. Так что тем, кто ехал сейчас в этом поезде, можно сказать, ещё повезло. Хотя перед посадкой им пришлось не только предъявить справки о полном медицинском обследовании, но и пройти ещё одно обследование уже на вокзале. И только после этого через тщательно охраняемое здание вокзала и платформы они прошли к поезду.
В первом купе ехала небольшая семья. В четвёртом шумно и даже немного нагловато четверо «дембелей»-десантников. В восьмом и девятом компания мужчин – двое в одном и трое в другом. К великой радости проводницы Клавы, эти пятеро часто просили чай и вели себя очень странно для мужской компании. Ни тебе нагловатых намеков, ни откровенных взглядов по ладной фигурке молодой проводницы. Едут тихо-мирно, в отличие от десантуры.
Как раз сейчас она несла на подносе новую порцию чая. Дорогу ей преградил, буквально вывалившись из купе, довольно пьяный бугай в тельняшке.
– Клавде-е-я! – заплетающим голосом то ли пропел, то ли прокричал он. А сообразив, что руки у девушки заняты, схватил ее за стройные бедра.
– Пустите! – стараясь не привлекать ничьего внимания, сказала проводница.
– Ой-ой-ой, какие мы недотроги, – промычал солдат, не выпуская девушку из объятий. И попробовал опустить руки ниже и назад.
– Я милицию вызову, – повысив голос, предупредила Клавдия.
Двое собутыльников десантника весело щерились, выглядывая из купе, и всем своим видом давали понять, что одобряют своего «смелого» сослуживца.
– А не надо, милая, милицию, он сам сейчас отпустит, – произнёс невысокий худощавый мужчина из восьмого купе. Он как раз выглянул в коридор и теперь, прикрыв за собой дверцу, неспешной походкой шёл в их сторону.
– Ты бы, батя, не лез, а то я, хотя и не бью стариков, – с наглой ухмылкой процедил сквозь зубы солдат, – но для тебя могу сделать исключение.
– Форму не позорь, служивый, – спокойным голосом произнёс мужчина. – Тебе страна её не для того давала, чтобы ты девушек лапал. Или ты только на это способен? А голова у тебя только для того, чтобы берет носить?
– Да я тебя за такие слова… – отпустив проводницу, возмутился пьяный солдат. – Ты кто такой вообще?
– А я и есть та страна, которую ты защищать должен, а не унижать, – уже строже сказал мужчина.
– Да пошёл ты, – солдат выругался и опять повернулся к Клавдии.
Та, немного успокоившись, официальным голосом произнесла: «Товарищ пассажир пройдите, пожалуйста, в своё купе и прекратите безобразничать. Вы нарушаете правила проезда в поездах дальнего следования».
– Пойду, тока с тобой, красавица, – опять протянул руки к девушке солдат.
– Вижу, хороших слов ты, парень, не понимаешь, – негромко окрикнул мужчина. – А ну оставь девчонку в покое! А то и я не посмотрю на то, что молодых обычно не бью.
– Ну, ты, блин, достал, – взвизгнул разгорячённый алкоголем солдат и рванулся в сторону говорившего. Тот вместо того, чтобы скрыться в купе, лишь улыбнулся и спокойно достал из кармана десятирублевую монетку. Когда озверевший десантник был уже метрах в двух от него, спокойно произнёс:
– Притормози-ка, сынок! Охолонь немного!
И гораздо тише, так, что услышал лишь нападавший, свистяще-шипяще добавил:
– Ит-ремс ай-сий-об!
И, несмотря на спокойный тон, которым были сказаны эти немудрёные, за исключением последнего, слова, даже потерявший рассудок десантник ощутил те внутреннюю силу и уверенность, которыми они были произнесены. И остановился.
А странный мужик, ещё раз улыбнувшись, поднял зажатый между большим, указательным и средним пальцами правой руки монету на уровень груди и сказал:
– Вот я тебе фокус покажу, а ты попробуй повторить. Может, и желание драться отпадёт.