Вирусократия
Шрифт:
Такие забота и самопожертвование ради семьи изменили отношение к мужу довольно жёсткой по характеру Клаудии. И если раньше из-за работы супруга она позволяла себе устраивать сцены,
– Маркус, ты будешь обедать? – Клаудия поднялась и направилась на кухню. – Я сейчас приготовлю. Что ты хочешь?
Сын не знал, что ответить. В последние дни аппетита не было вовсе. Да и откуда ему взяться, когда сидишь в четырёх стенах, а по телевизору показывают только разрешённые цензурой передачи. А они, несмотря на бодрый тон ведущих, оптимизма не внушают.
– Равиоли в томатном соусе? – послышался голос матери из кухни.
– А ничего другого нет? – Маркус присоединился к Клаудии.
Равиоли в томатном соусе продавали в жестяных банках, из-за чего этот продукт стал одним из самых потребляемых за последнее время. Они настолько приелись юному Кёненбергеру, что теперь он этот продукт почти что ненавидел.
– Ну почему же нет, – открыв холодильник, приготовилась перечислять продовольственный запас мать. – Есть паштет из печени, тушёнка, маринованные огурцы…
– А пиццы в морозильнике нет? – с оттенком надежды в голосе протянул сын.
– Её, рыбные палочки и картошку фри ты прикончил ещё на прошлой неделе. Вообще нам бы стоило более экономно расходовать продукты. Во-первых, неизвестно, сможет ли отец и дальше привозить их регулярно. Во-вторых, я смотрю, ты набрал лишний вес. Занялся бы, может, какой-нибудь гимнастикой что ли и не сидел бы так много за компьютером.
– Ах, мама, чем мне ещё заниматься? – возмущённо протянул Маркус. – Я уже почти месяц сижу взаперти. Представляешь, я даже соскучился по школе. Было бы классно, если бы эта ерунда с болезнью быстрее закончилась, и всё стало, как прежде.
Конец ознакомительного фрагмента.