Вирусы просвещения
Шрифт:
Для перестроечного режима и его западных партнёров-советников проблема была в том, что социальные системы выстраиваются государством из традиционных общественных отношений и во многом зиждется на традициях. А «власть традиций» штука довольно сильная. Это и обычаи, и взгляды, и сложившийся порядок в поведении, помогающие человеку, а частично и власти, поступать правильно и непротиворечиво мнению друг к другу. Хотя, конечно, и традиции могут быть разрушены. Само слово «перестройка» по факту своего осуществления, подразумевало именно такое разрушение.
Но у «перестройщиков» не было своей идеологии, а чужую они не понимали совсем, и видели в ней только «феликсологию», что и позволяло им (включая и самый высший эшелон власти) брать взятки у чужих идеологов
Прежде всего, вал модернизации обрушился на систему образования. Начался он ещё в середине 70-годов ХХ века, но всплыл айсбергом в 90-е и топит по секциям «титаник образования» до сих пор. По сути, этот вал модернизации был призван уничтожить всю систему российского образования.
Пройдохи, дорвавшиеся до высшей власти, подпитываемые чужими деньгами, прекрасно понимали, что лучше губить страну и всё в ней портить не своими руками, а чужими, начиная с рук детишек. Всё, что для этого было необходимо, так это заставить воспитателей уцелевших детских садов и учителей уцелевших школ, преподавать не «заповеди строителей коммунизма», а «заповеди грамотного потребителя».
Возразила церковь, так как «заповеди строителя коммунизма» были идентично «христианским заповедям». Но церковь быстро поставили на место всё той же радостью «потребления», объяснив, что она – есть знамя перестроечного режима и должна развиваться на ветру в тех же рамках «грамотного потребителя», или в прежней формуле Маркса «деньги – товар (религия) – деньги», и что отклонение от этих формул для неё опять будет смерти подобно. Церковь, как корпорация с этим, в общем-то, согласилась быстро, уповая на будущее просветление народа, а вот учителя не сразу и не все.
Как принято выражаться с 90-х годов ХХ века, учителей банально «подставили». Учителям было предписано осуществлять «власть учителя», то есть оказывать на обучаемых заказываемое властью влияние. Нюансы были скрыты в этом «заказе». Если раньше под «властью учителя» подразумевалось влияние на ученика своими убеждениями, жизненным опытом, нравственным примером, то новый «заказ» подразумевал наличие их полного отсутствия.
Слово «воспитание» в системе образования было подвергнуто анафеме и запрещено. Из оборота было изъято и слово «просвещение», хотя это было и не совсем понятно, так как в США, у партнёров наших депутатов и правительства, есть даже министерство просвещения. Но эти партнёры посоветовали своим коллегам в России себя не утруждать просвещением народа. Это им так понравилось, что избранию очередного президента США Государственная дума РФ аплодировала стоя, и показывала свой экстаз по телевидению.
Уместно заметить, что в 90-е годы, на фоне массовой безработицы, не выплат заработной платы, исход грамотных и ответственных учителей несколько замедлился. Это замедлило рост нарастания детской и юношеской агрессии.
Тем не менее, школы активно распрощались с учителями – мужчинами. В оси координат с бонусной системой оплаты труда, «портфолио», аттестациями, бесконечной писаниной программ, электронных дневников и прочей глупости, мужчины оказались более беззащитны, чем женщины. Интриги, склоки, алчность никто в природе человека не отменял. Но зачем всё это нормальному мужчине-учителю? В итоге, мы имеем, что имеем. Школы обезличены, так как в них не осталось учителей с большой буквы, коих было немало в годы существования СССР. Сегодня усиленно возвращают «светлое» прошлое и действительно, вновь хочется писать такие книги об образовании, которые писал Сологуб «Мелкий бес», Достоевский «Бесы» и т. д.
Почерк власти в системе образования ничем не отличался от её почерка в других отраслях государственной и общественной деятельности, и был направлен на разрушение. Разрушение должно было проходить при отсутствии «виноватых», то есть обезличено. Деление власти на федеральную, региональную, муниципальную и её усиление многочисленными ведомственными структурами призванными зарабатывать деньги, есть не что иное, как переложение
Чтобы педагоги (слово «учитель» было тоже исключено из обращения) «брали» и стало необходимо введение стандарта педагога, «портфолио педагога», аттестации педагога, сертификации и т. д. В принципе, это иезуитская практика. С отменой воспитания пропадает возможность и нормального обучения ребёнка, так как без воспитания он просто не в силах понять, зачем ему это надо. А раз так, то воспитание надо заменить «достижениями», «успехами», «портфолио». Путь дитя почувствует счастье быть «крутым». Педагогам стали навязывать количественные оценки их работы. В общем и целом все оценки в стране любой деятельности свелись к «стандартам количества». Для чего? Для унификации и санации умных и образованных профессионалов, их нужно было истребить в кратчайшие сроки, но обезличено, не привлекая внимания. Хотя один козёл отпущения, назначенный ответственным во всех грехах, для отвода глаз от остальных, известен всем – это А.Б. Чубайс. Ввиду этого, его можно считать и самым честным человеком на Руси.
Над Россией, над всей её жизнью и деятельностью граждан стало довлеть количество. Благосостояние измеряться количеством купленных машин и построенных супермаркетов. Но проблема в том, что все количества очень похожи друг на друга. А значит это новое выращивание из индивидуальных частиц – детей общего монолита, но теперь потребительского. Строго говоря, всегда есть только одно количество. Англосакс никогда не был рабом в виду дробления количества и извлечения из него качества, а русский всегда был рабом в виду вечной борьбы с качеством народа.
Пока, и в XXI веке, из-за масштабности России, с такой традиционной властной политикой «выковывания нового монолита», пожалуй, можно согласиться. Пока в России ещё остаётся полно востребованных другими странами природных ресурсов, обученным в школах потребительским массам, контуженным феликсологией, кое-какие деньги на покупку импортных товаров перепадать будут. Но опять есть проблема. Монолит не всегда крепок. Даже из самых прочных пород он может быть подвернут разрушению. Двадцать миллионов коммунистов, стойких членов КПСС, читавших великие книги «Овод», «Как закалялась сталь», смотревших великие фильмы «Коммунист», «Офицеры» рассыпались в песок в одночасье, ничего после себя не оставив. Они умудрились опорочить даже свою непродолжительную историю первых большевистских свершений. Хотя, бывшая партийно-хозяйственная и номенклатурная солидарность неплохо кормит этот контингент до сих пор. Посасывая пивко, многие из них ещё занимают какие-то должности, продляют пенсионный возраст, тихохонько впадают в маразм и ждут прилёта инопланетян. У них жизнь удалась. Вот и славно. Пока и внучкам – потребителям при них живётся хорошо.
Но любой монолит рассыпается, а значит, если власть хочет себя сохранить, хотя бы для того, чтобы «жить не тужить», расходуя на свои утехи природные ресурсы страны, ей надо иметь силу, отпугивающую от них прочие государства с не менее алчными представителями. А это требует иметь рядом с «феликсологическим образованием» ещё и нормальное. Везде есть два полюса, два конца и т. д. И второй полюс образования должен быть не за рубежом в их массовых школах, и даже не в своей стране в виде элитных «загонов» для своих родных номенклатурных детишек, а более понятен для общества и государства. Именно этот полюс и должен создавать условия и среду нормального общества и государства. Сегодня одной княжеской дружиной, назвав её ОМОНОМ, СОБРОМ, НАЦГВАРДИЕЙ и даже совокупив их всех в одно, уже не обойтись. Между собой играют мировые сообщества, уже надблоковые и даже надгосударственные.