Виселица на песке
Шрифт:
– Осмотреть трюм.
– У вас нет фонаря, Ренбосс, – мягко настаивал Джони. – Могу сказать, что вы найдете.
– Сундуки с золотом? – улыбнулся я.
– Нет, – медленно ответил он, – не сундуки.
– А что?
– Воду, Ренбосс. Воду, рыб и песок... Тонны песка.
Я потрясенно молчал. Мой триумф лопнул, как мыльный пузырь.
– Совершенно верно, Ренн, – Пэт Митчел успокаивающе похлопала меня по колену. – Это происходит со всеми потонувшими кораблями, разве не так? Вокруг собирается песок, он забивает трюмы. Ты же знал.
– Должен был знать, но совсем не думал об этом. Настроившись на поиски, забыл, что нужно будет делать дальше. С чего начнем?
– С завтрака, – выпалила Пэт.
Она достала из деревянной коробки толстые бутерброды из лепешек с мясом, бисквиты с маслом, сыр и четыре плитки сливочного шоколада. Разлила в железные кружки чай из термоса. За едой мы разговорились.
– Сегодня мы нашли корабль, – рассуждал Джони. – Это самая главная и трудная часть операции. Нос "Донны Люсии" завяз глубоко в песке, нетронутой осталась меньшая половина корабля. Хочу спросить: вы знаете, куда могли положить золото?
– Думаю, на корме, в каюте капитана. Я нарисую тебе, как выглядят такие корабли.
– Тогда, – ответил Джони, – наш единственный шанс в том, что золото находится на корме под небольшим слоем песка.
– Совершенно верно. В противном случае придется нанимать спасательный корабль, который откачает песок. И даже тогда у нас не будет стопроцентной уверенности.
Пэт Митчел слушала очень внимательно, в ее умных глазах застыл вопрос.
– Что ты об этом думаешь, Джони?
– Посмотрим правде в глаза, мисс Пэт: мы плохие специалисты. Я – абсолютный ноль, потому что умею только нырять, но не могу оставаться долго под водой. Ренбосс научился плавать с аквалангом, но знает чуть больше меня.
Он опять был прав. Я не находил аргументов против неумолимой логики этого островитянина.
Пэт задала следующий вопрос.
– Что ты предлагаешь?
– У Ренбосса есть друг, человек, который делает снаряжение.
Пэт посмотрела на меня. Я кивнул:
– Совершенно верно... Нино Феррари. Он был водолазом-подводником у итальянцев во время войны.
– Видите, – энергично вставил Джони. – Он – профессионал. Знает спасательные работы, понимает толк в оборудовании, умеет им пользоваться. Ренбосс сказал, что он обещал приехать. По-моему, мы нуждаемся в его помощи.
У этого темнокожего, одинокого парня была светлая голова!
– Отлично, Джони! Давайте устроим перерыв. Завтра утром ты отвезешь нас в Бауэн. Я позвоню Нино Феррари в Сидней и попрошу его как можно скорее приехать, собрав все оборудование, которое он сможет достать. Мы отвезем в Брисбейн пустые баллоны для перезарядки. Что скажешь, капитан?
Темное лицо Джони излучало радость:
– Скажу: да, Ренбосс. Мы возьмем мисс Пэт?
– Конечно!
– Хорошо. Я покажу ей свою "Вэхайн", как она держится на плаву?
Мы закончили разговор и стали завтракать. После еды, выбросили остатки за борт на корм рыбам, прополоскали кружки, уложили снаряжение и подняли канат с балластом.
И в этот момент я увидел самолет. Старая развалина, которой еще пользуются сельские жители для опрыскивания полей, да пастухи, когда в сезон дождей трудно найти дорогу домой. Он летел с запада, из Бауэна Самолет шел очень низко, мы слышали его шум, он тарахтел как старинная соломорезка. Достигнув острова, пилот сделал широкий вираж вокруг скал и вернулся назад. Он шел на бреющем полете, мы видели лицо летчика и неясно различимое лицо единственного пассажира. Самолет пролетел над нами и зашел на повторный круг. На этот раз он осмотрел пляж, сделал за островом восьмерку и возвратился к нам. Наконец он исчез из вида.
Мы переглянулись.
– Наверное, – улыбнулась Пэт, – богатый турист.
– Нет, – угрюмо возразил я. – Это Мэнни Маникс.
Джони крепко сжал зубы, но не вымолвил ни одного слова.
– Кто это Мэнни Маникс, Ренн?
– Расскажу после, – бросил я. – Давай, Джони, заводи!
Джони дернул стартер, мотор заурчал. Мы плыли к берегу, рассекая ленивые волны.
Этим вечером впервые за многие годы я держал за руки девушку. Мы сидели, укрывшись от ветра, в маленькой ложбине, заросшей травой и упругим дерном. Вокруг нас раскинул корни огромный пандан. Высоко над головой под дуновением ветерка тихо шелестели большие листья. Белые пряные цветы пьянили голову, а со скалистого откоса свисали дикие орхидеи. Мы слушали шепот волн и наблюдали за тонкой полоской серебра на воде.
Сначала мы ощущали неловкость, пытаясь скрыть наши мысли, говорили банальности, неуклюже шутили и смеялись, как гости на вечернем коктейле. Но полная истомы ночь и убаюкивающий голос моря действовали расслабляюще.
Мы сели поближе и стали тихо рассказывать друг другу о том, что накипело в душе. Я рассказал о мимолетной любви к Джанет, о медовом месяце на острове, о смерти жены и беспокойной пустой жизни. Поделился своими страхами и надеждами. Она сжала мою руку, и я почувствовал легкую дрожь.
Пэт придвинулась поближе и серьезно посмотрела на меня:
– Ренн, я хочу, чтобы ты мне кое-что объяснил.
– Что?
– Тебя действительно интересуют деньги?
Я ступил на тонкий лед, но попытался выбраться:
– А разве есть люди, которых они не интересуют?
– Деньги нужны всем. Большинство хочет иметь их очень много, но не каждый отдаст за них жизнь.
С этим было трудно спорить. Меня восхищала атака маленькой темноволосой леди.
– Не все ли тебе равно?
– Нет, Ренн, – сказала она очень серьезно, почти с мольбой в голосе. – Я знаю, что ты хочешь. Думаешь – стоит достать клад, и ты станешь свободным, начнешь новую жизнь. Сильно в этом сомневаюсь.
– Что дальше?
– По-моему, ты наденешь на себя кандалы, закуешь свое сердце цепями, – она говорила с такой горечью, в ее глазах было столько боли, что я был потрясен.
– Дорогая, что это? Проповедь о семи смертных грехах?
Она сверкнула глазами:
– Да, если тебе так хочется. Посмотри на себя, и ты поймешь – это то, чего я боюсь и что ненавижу.
– Что? Деньги? Ради чего мы гнем спину?
– Нет, Ренн, не деньги, а жажда денег. Ужасное, извращенное чувство! Ужас и ненависть были в твоих глазах сегодня утром, когда ты смотрел на самолет, думая о Мэнни Маниксе.